Когда они оказались посреди маленькой площади в центрегорода. Вероника увидела окно своей комнаты в монастыре, и на какой-то мигсознание прояснилось. Она снова вспомнила, что скоро должна умереть.

– Возьмем еще выпить! – попросила она Эдуарда.

В ближайшем баре Эдуард купил две бутылки вина, парочкауселась рядышком, и попойка продолжалась.

– Так что неправильного в толковании моейбабушки? – спросила Вероника.

Эдуард был уже слишком пьян, и ему потребовались немалыеусилия, чтобы вспомнить, о чем он говорил в ресторане. Но ему это удалось.

– Твоя бабушка говорила, что женщина топчет эту кобрупотому, что управлять Добром и Злом должна любовь. Это красивое и романтичноетолкование, но на самом деле все не так: ведь я уже видел этот образ, это одноиз райских видений, которые я написал в своем воображении. Я уже спрашивалсебя, почему Пресвятую Деву всегда изображают именно так.

– Почему?

– Потому что Дева – женская энергия – этоВеликая Повелительница Змеи, которая означает мудрость. Если обратить вниманиена кольцо доктора Игоря, можно заметить, что это символ врачей: две змеи,обвившиеся вокруг жезла. Любовь стоит выше мудрости, как Дева выше змеи. Длянее все – Вдохновение. Она не судит о Добре и Зле.

– Знаешь что? – сказала Вероника. – Деваникогда не придавала значения тому, что думают другие. Представь себе, что былобы, если бы пришлось рассказывать всем историю со Святым Духом! Она ничего нерассказывала, а только сказала: «Так было в самом деле». Ты знаешь, что бысказали другие?

Конечно, знаю. Что Она сошла с ума!

Оба рассмеялись. Вероника подняла бокал.

– Поздравляю. Вместо того чтобы говорить, лучше бы тыписал свои райские видения.

– Я начну с тебя, – ответил Эдуард.

Рядом с маленькой площадью есть маленькая гора. На вершинемаленькой горы стоит маленький замок. Ругаясь и смеясь, поскальзываясь на льдуи притворно жалуясь друг другу на усталость Вероника и Эдуард взобрались посклону.

Рядом с замком стоит гигантский кран желтого цвета. Учеловека, впервые приехавшего в Любляну, создается впечатление, что замоквосстанавливают и вскоре полностью отреставрируют. Люблянцам, однако, известно,что кран там стоит много лет, хотя никто толком не знает для чего. Вероникарассказала Эдуарду, что, когда в детском саду детей просят нарисовать люблянскийзамок, они всегда рисуют его вместе с краном.

– А впрочем, кран сохранился лучше, чем замок. Эдуардрассмеялся.

– Ты должна была уже умереть, – заметил он, всееще не протрезвев, но с явным страхом в голосе. – Твое сердце не должнобыло выдержать такого подъема.

Вероника поцеловала его, и поцелуй был долгим и сладким.

– Посмотри внимательно на мое лицо, – сказалаона. – Сохрани его в глазах своей души, чтобы однажды ты смог еговоспроизвести. Если хочешь, начни с него, но займись снова живописью. Это мояпоследняя просьба. Ты веришь в Бога?

– Верю.

– Тогда ты поклянешься Богом, в которого ты веришь, чтонарисуешь меня.

– Клянусь.

– И что после того, как нарисуешь меня, будешьпродолжать рисовать.

– Не знаю, могу ли я в этом поклясться.

– Можешь. И я скажу тебе больше: спасибо тебе за то,что ты дал моей жизни смысл. Я появилась на этот свет, чтобы пройти через всето, через что прошла, попытаться покончить с собой, разрушить свое сердце,встретить тебя, подняться к этому замку и позволить тебе запечатлеть мое лицо втвоей душе. Вот единственная причина, по которой я появилась на свет. Заставитьтебя вернуться на тот путь, с которого ты сошел. Не дай мне почувствовать, чтомоя жизнь была бесполезна.

– Может быть, это слишком рано или слишком поздно, но,так же как и ты, я хочу сказать: я люблю тебя. Ты можешь в это не верить, можетбыть, это просто глупость, моя фантазия.

Вероника обняла Эдуарда и попросила Бога, в которого она неверила, чтобы он принял ее прямо в это мгновение.

Она закрыла глаза и почувствовала, что и он делает то жесамое. И пришел сон, глубокий, без сновидений. Смерть была ласкова, она пахлавином и гладила ее волосы.

Эдуард почувствовал, что кто-то слегка толкает его в плечо.Он открыл глаза. Светало.

Вы можете пойти погреться в префектуру, – сказалполицейский. – Еще немного – и вы оба тут просто окоченеете.

За какую-то долю секунды он вспомнил все, что происходилопрошедшей ночью. В его объятиях была съежившаяся женщина.

– Она... она умерла.

Но женщина шевельнулась и открыла глаза.

– Что с тобой? – спросила Вероника.

– Ничего, – ответил Эдуард, поднимая ее. –Точнее сказать, случилось чудо: еще один день жизни.

***

Едва доктор Игорь щелкнул выключателем – светалопо-прежнему поздно, зима все тянулась, – в дверь кабинета постучали. Вошелсанитар.

Итак, началось, – сказал себе доктор Игорь.

День обещал быть достаточно трудным – во всяком случаене менее, чем предстоящий разговор с Вероникой. К этому разговору докторготовился всю неделю, так что сегодняшней ночью едва смог уснуть.

– У меня тревожные известия, – сказалсанитар. – Пропали два пациента: сын посла и девушка, которую беспокоилосердце.

– Боже, какие вы бестолковые. Охрана этой больницывсегда оставляла желать лучшего.

– Но ведь раньше никто не пытался бежать, – ответилиспуганный санитар. – Мы не знали, что это возможно.

– Убирайтесь! Мне нужно подготовить отчет длявладельцев, сообщить в полицию, принять необходимые меры. И скажите, чтобы менябольше не беспокоили, ведь на эти дела по вашей милости уйдет не один час!

Санитар вышел, побледнев, понимая, что большая частьответственности все равно ляжет на его плечи, ведь именно так облеченныевластью люди поступают с теми, кто послабее. Вне всяких сомнений, до концаэтого дня его уволят.

Доктор Игорь вытащил блокнот, положил его на стол и собралсяначать свои записи, но вдруг передумал.

Он погасил свет, оставаясь сидеть за столом, едва освещеннымпервыми лучами зимнего солнца, и улыбнулся. Это сработало.