— Да.

— Тогда все в порядке… И что мы дальше предпримем?

— Мы съездим, если ты не возражаешь, в верхнюю часть городаРино и посмотрим, не удастся ли обнаружить Луи в одном из тамошних кабаков.

Она опять изучающе взглянула на меня, а потом разразиласьсмехом, хотя в ее смехе слышна была и горечь.

Я подошел к ней и стал рядом.

— Неужели ты не понимаешь, Хелен, что… Я не добиваюсьчего-либо, на что не имею права. Да, я детектив. Я работаю. Я не работаю наагентство Б.Кул. Я просто расследую дело. Я пытаюсь добиться, чтобы совершиласьсправедливость. По отношению к разным людям — по-разному. Они зависят от меня,известно им об этом или нет. Если я не добьюсь справедливости, не думаю, чтокто-то другой ее добьется.

— И поэтому ты хочешь, чтобы я тебе рассказала, что мнеизвестно…

— Мне от тебя ни черта такого не нужно. — Я повысил голос. —Я в тебя влюблен. Ты — лучшая девушка из тех, кого я когда-либо встречал. Да, яникогда не попросил бы тебя оставить Лас-Вегас и уехать вместе со мной, если быэто путешествие не было связано с этим делом. Но… я счастлив. Я наслаждаюсьэтим путешествием. Мне нравится быть рядом с тобой. Мне нравится все, что тыделаешь. Мне все в тебе нравится. Но я работаю, я веду дело, и причина, покоторой я нахожусь именно здесь, в Рино, вместе с тобой, в самом деле связана смоим стремлением успешно завершить дело.

— А когда оно закончится?

Мне этот вопрос был как нож в сердце. Я ответил, не отвечаяна него:

— Наверное, на меня свалится еще какое-нибудь дело.

— И ты не собираешься спрашивать меня, что мне известно оКулаке?

— Нет.

— Никогда?

— Никогда!

— И ты не спланировал все это путешествие для того, чтобы яразболтала то, что знаю?

— Нет.

— И ты не хотел добиваться чего-нибудь обманным путем…

— Нет!

Молчание.

— А тебе приходило в голову, Дональд, что это ведь странно,что ты ни разу до сих пор меня не поцеловал?

Я поцеловал ее.

Она сказала:

— Я считаю, что именно сейчас мы сорвали банк, Дональд.

Я отыскал Луи в два часа дня в задней комнате одной иззабегаловок. На столе перед ним стояла бутылка виски, наполовину опорожненная.Костяшки пальцев, державшие стакан, кровоточили. Луи сосредоточенно смотрелперед собой. Взгляд потускнел, беззвучно шевелились губы.

— О, Дональд, вот и ты, — произнес Луи хриплым голосом.

Я сдвинул бутылку виски к краю стола.

— Ну, собирайся. Пошли домой, Луи.

Он нахмурился:

— Слушай, эт-то ведь верно. У меня ведь т-те-п-перь естьдом, правда? Я… О, черт! — Он поднялся над столом, сунул руку в карман брюк,вытащил две долларовые бумажки и немного мелочи. — Т-ты знаешь, что… янат-т-во-р-рил, дружище? — Его стеклянные глаза обшаривали меня. — Яп-потрат-тил деньги, что т-ты мне дал, все, что оставалось… от пп-р-родуктов,на это вот пойло. У меня… возникает жажда, и когда она на меня обрушивается, яне в силах…

— А кому ты врезал, Луи? — спросил я.

Он посмотрел на свои костяшки, нахмурился:

— Слушай, вот потеха… Я ведь кого-то ударил, а потом… потомподумал, что это привиделось… ну, такое, что лезет в голову, когда напьешься…Вот и не знаю… Погоди минуту. Дай мне вспомнить… А… Я тебе скажу, кто это был.Это был Сид Дженникс. Когда-то дрался за звание чемпиона. Хороший парень, но я…навесил ему, как в старые времена… Дай-ка я тебе покажу прием старины Хейзена…Я тогда выиграл чемпионат флота… должно быть, это был чемпионат, ну, конечно, вГонолулу… дай мне подумать. Или это было…

— Пошли, Луи, мы едем домой.

— Малыш, ты не обижаешься из-за денег?

— Нет.

— Ты понимаешь, как это бывает?

— Конечно.

— Ты самый хороший друг… который… который только может быть.Тогда уже… как я тебе навесил… я понял, что ты мне нравишься… ну, как пожатьруку малому, который… который… дал в челюсть… Ладно, поехали домой.

Я вывел его на тротуар, осторожно провел вниз по улице иусадил в драндулет. На полпути он вдруг постиг чудовищность растраты, онаошеломила его. Он захотел вылезти из машины.

— Приятель, выпусти меня. Я недостоин ехать в одной машине стобой. Как я посмотрю в глаза мисс Хелен. Знаешь, что я натворил? Ведь я укралтвои деньги.

К тому же знал, что у тебя их мало… небольшие сбережения… ая взял да украл. И пропил… Я хочу выйти… разобью голову и умру. И поделом!

Хорошо, что я не посадил его позади себя. Я опустил ладоньна его руку, которая неуверенно хваталась за ручку дверцы. Я успокаивал его,ведя громыхающую машину одной рукой:

— Все мы не ангелы. И я в том числе.

— Ты… ты хочешь сказать… ты прощаешь меня?

— Конечно.

— Взаправду?

— Конечно.

Тогда Луи начал плакать. А когда я привел его в дом, былпогружен в печальную депрессию — состояние раскаявшегося грешника. Мы с Хеленеле уложили его в кровать. Я поставил рядом большой кувшин с водой.

— А теперь что? — спросила Хелен.

— Я останусь с ним, — сказал я. — А ты возьми машину,поезжай и сделай себе прическу в той парикмахерской, о которой ты — помнишь? —мне говорила.

Она заколебалась на мгновение.

— Поезжай, поезжай… Я дам тебе аккредитив. На предъявителя.

Она рассмеялась:

— Давай не будем об этом. У меня есть деньги.

— Тебе хватит?

— Конечно. Я прихватила с собой деньги Кулака. И послушай,Дональд, если ты окажешься на мели, я смогу нас поддержать на плаву. Я знаю, тыоплачиваешь всю эту… кухню и рассчитываешь благополучно выпутаться из всегоэтого в конечном счете, но если вдруг тебя прихватит, дай мне знать.

— Спасибо, обязательно.

— Пока, Дональд, — сказала она.

— До встречи, Хелен.

Она направилась к двери, вернулась, взяла мое лицо в своиладони, заглянула мне в глаза, поцеловала.

— Пока тебя не было, зашел владелец замка, — небрежносообщила она. — Он назвал меня миссис Лэм.