— Образованщина, — проворчал тот, уязвленный в лучшихчувствах.

— Зато сексуальна и раскованна, — уточнила Света. — Вону сержанта скоро казенные штаны треснут…

Вернулся Кацуба. Все было ясно по его лицу, с первойсекунды. Никто не задал ни единого вопроса, но он сам, не спеша оглядев своевоинство, тут же внес ясность:

— Увы, ребята, придется работать… Хватайте барахло ипоехали. Машина ждет.

В фургончике оказалось достаточно обтянутых потертымкожзаменителем сидений, чтобы с относительным комфортом разместиться всем.Скрежетнул рычаг передач, и машина покатила прочь от сонного царства.

— Знакомьтесь, — сказал Кацуба. — Это вот товарищКотельников Игорь Иванович, большой человек в здешней гидрографии… впрактической гидрографии, так сказать. Прикладной. Известный прикладник. Толькозастрял в капитанах — здешние места как-то чинопроизводству не способствуют…

Шофера он не представил — значит, так и надо было. КапитанКотельников чем-то неуловимо напоминал Кацубу — такой же жилистый и долговязый,только усы оказались гуще и светлее.

— Как вас величают, он уже знает, — продолжал Кацуба. —Ну, со светскими условностями вроде все? Гоша, пивка хочешь?

— Давай. А то у нас дорогущее…

Машина поскрипывала всеми сочленениями, но довольно бодрокатила по раскатанной колее. Вокруг сменяли друг друга холмы и равнины, кое-гдесреди невысокой, зелено-буроватой травы белели пучки бледных цветов, взлеталиптицы. Слева, далеко в стороне, показалось большое озеро, покрытое словно быогромными бело-серыми хлопьями.

— Гуси, — пояснил Котельников. — Осенью охота тутбогатейшая. Да и сейчас колошматят почем зря…

— А это что? — поинтересовался Мазур, когда вокругпоявились заросли странного кустарника — с метр высотой, перекрученные черныестволы, длинные, узкие листья.

— А это березы, — сказал Котельников. — Серьезно. Поздешним меркам — вполне дремучая чащоба, лучшее, чем богаты…

— Вон хорошее местечко, — перебил Кацуба. — Там ипостоим ради приятного разговора…

УАЗ свернул вправо, переваливаясь на неровностях, проехалметров двести, к подножию невысокого холма, остановился. Котельников не сталотсылать шофера «погулять» — значит, человек был свой, посвященный.

Кацуба мгновенно переменился, лицо стало жестким, пропаловсякое балагурство.

— От Адама начинать не будем, — сказал он. — Нонебольшое такое предисловие сделай, Гоша, чтобы народ знал, где ему предстоитгорбатиться…

— Понятно, — сказал Котельников. — Значит, вводнаячасть будет такая… Мы едем в город Тиксон. Население — около тридцати тысяччеловек, причем девять десятых с превеликой охотой хоть завтра навсегдаубрались бы на материк, но не имеют такой возможности. Дела, как и везде,хреновые — плюс северная специфика. Цены дикие, денег нет. Лесоперевалочныйзавод стоит второй год — невыгодно стало сплавлять лес с верховьев. Та жеситуация с судоремонтным — от обычной навигации остались одни воспоминания, Северныйморской путь, будь это на суше, давно зарос бы бурьяном. Нефтеразведкусвернули. Одним словом, народ не живет, а кое-как выживает и не разнес всевдребезги и пополам исключительно по исконной русской терпеливости. А может,еще и оттого, что понимает: если разнести все вдребезги, деваться будет вообщенекуда — до материка очень уж далеко, а тут, по крайней мере, крыша надголовой, рыбку половить можно, только ею многие и спасаются…

— Медеплавильный вот-вот закроют, — бросил шофер, необорачиваясь к ним.

— Ага, — сказал Котельников. — Со дня на день. Выбралируду за сто пятьдесят лет. Одним словом, социализма здесь уже нет, акапитализма нет и не будет по одной простой причине: нечего прихватизировать.Разве что рыбхоз еще в девяносто четвертом превратился в частную фирмочку, ноэто у нас единственный росток капитализма, и другого не дождаться. Аж целыхчетыре сейнера — то есть, было четыре. Осталось три. Ну, еще хлипкий туризм —но это уже не наши, все идет через Шантарск, а здесь только представитель. Возятиностранцев по Северному Ледовитому. Теневой экономики нет, поскольку нетвообще никакой экономики. Мафия, как водится, есть, куда же без нее, но повашим шантарским меркам это и не мафия вовсе, смех один. Тут вам не Завенягинскс его никелем и круговоротом больших денег в природе… Вот вам в краткойобрисовке все наши сугубо штатские дела. Теперь — военные, вообще те, чтокасаются носителей погон. Есть таможня, но захирела согласно общей тенденции.Есть пограничники — поскольку в Завенягинск до сих пор, бывает, заходятиностранные коробки, опять же те самые иностранцы, про которых я уже говорил.Армия представлена военной частью с соответствующим цифровым обозначением. — Ондостал потрепанную карту, развернул на колене. — Вот здесь, где обведено синим,— сплошь запретка.

Мазур глянул на обозначение масштаба — территория быланемаленькая, как водится, равнялась если не Франции, то уж какой-нибудьЛюксембург заставила бы завистливо охнуть.

— Какого плана армейцы? — спросил он ради интереса.

— РЛС дальнего обнаружения и батареи противоракет. Втех местах базируются еще со времен лысого кукурузника — как только по обестороны «железного занавеса» начали готовиться к пальбе ракетами с подлодок.Когда-то там вдобавок испытывали ракеты «воздух-земля», но лет двадцать, каксвернули полигон. До сих пор все, правда, перепахано — лунная поверхность, этож тундра, любой рубец зарастает сто лет… Дикие олени стороной обходят. Что еще?Армия точно в таком же положении, что и цивильные — денег нет, жрать нечего,генерал посылает в тундру вездеходы, лупят бедных олешков из автоматов почемзря, и ничего не попишешь, жить-то надо…

— Это лирика, — хмуро сказал Кацуба. — Давай к делу.

— Дела начались примерно три месяца назад, — сказалкапитан. — Когда произошел массовый падеж морской живности. Рыба, вообще все,что передвигается и плавает…. Зрелище, надо признать, было жутковатое, естьфотографии, при необходимости посмотрите. На полкилометра по берегу все этовалялось и гнило. Из столицы нагрянула среднеответственная комиссия,поковырялась тут и быстренько слиняла. Ничего конкретного так ничего и неустановили — вроде бы водяная фауна чем-то таким отравилась, но, с другойстороны, вполне возможно, что живность погибла от естественных неведомыхпричин. Никто не стал тратить время и деньги. Зато местная интеллигенция, чтобывовсе уж не озвереть от безделья, в два счета учредила «союз зеленых» и чуть лине с первого дня принялась наезжать на армейцев. Есть тут у нас свояинтеллигенция, не вымерла пока, они ж живучие… Принялись орать во всеуслышанье,что беда произошла из-за контейнеров с боевыми ОВ — дескать, в прежние временазлонамеренные советские милитаристы безответственно топили чуть ли не у самогоберега отслужившие химические боеприпасы, а потом, когда все это добро проржавело,отрава просочилась в воду и получился маленький Освенцим…