– В смысле – даром?

– Да. Машина не новая, но в отличномсостоянии, техобслуживание станешь проходить по этому адресу.

Жестом фокусника Федор бросил на стол визитку.

– Но…

– Замолчи! Твоя задача везде появляться наэтих колесах, а в интервью ненавязчиво говорить журналистам марку своегоавтомобиля.

– Ага, – закивала я, – ясненько.

– Не вздумай выронить хоть слово критики отачке! – предостерег Федор. – Что ж, одну проблемку решили, теперьподкатила вторая. А с ней, моя лапа, мы поступим таким образом: садишься сейчасв авто и рулишь в бутик «Зубастый арбуз». Там госпожу Тараканову ждут сраспростертыми объятиями и уже приготовили кучу шмоток.

– Но…

– Снова-здорово!

– Но…

– Замолчи, позор издательства!

– Но…

– Что еще?

– У меня в кошельке всего сто рублей, –призналась я.

Федор почесал пальцем нос.

– Привычка не иметь с собой налички выдаетбогатого человека. Многие держатели карточек забывают о необходимости класть вкошелек живые купюры. Если ляпнешь при журналюгах об отсутствии ассигнаций,плохо не будет, это я тебе говорить разрешаю.

– Извини, но…

– Мне надоело твое ноканье!

– В моем кошельке отсутствует кредитка.

– Почему? Дома забыла?

– Просто… ее у меня нет.

Федор вытаращил глаза:

– В смысле? Как – нет? Потеряла?

– Я ее не заводила.

Рекламщик сел за стол, потер затылок и усталопоинтересовался:

– Прости, Арина, что вмешиваюсь в интимныедела, но скажи мне, где складируешь деньги? Я в курсе, сколько тебе платит«Марко». Куда деваешь гонорары?

Я стала загибать пальцы:

– Покупаю продукты, всякую ерунду для дома,вещи… Сейчас надумали делать ремонт, в планах – приобретение дачи. Понимаешь, внашей семье основным добытчиком был Семен, муж Томочки, но сейчас его дела идутне слишком хорошо, поэтому финансовым столпом стала я, и…

– А где же держишь заныканное? – перебилменя Федор.

– В банке из-под печенья, – посленекоторого колебания ответила я.

Рекламщик уставился на меня, потом моргнул,раз, другой, третий.

– Из-под какого… печенья? – наконецвыронил он.

– Шоколадного, – потупилась я. –Очень удобная тара, легко закрывается, стоит у меня в шкафу, и вообще…

Федор схватился за телефон:

– Алле, банк? Это кто, Катя? Ой, прости,Лидочка, вечно я вас путаю. Котик мой, мы немедленно заводим в вашем VIP-отделекарточку, голдовую, на имя Виолы Ленинидовны Таракановой. Нет, имя ее папы неЛенин, а Ленинид. Хорошо, хорошо…

Швырнув трубку на стол, Федор прошипел:

– В магазин все равно поедешь, там тебеотпустят в долг. Хотя… Нет! Стой!

Резво вскочив, начальник отдела распахнулсейф, вытащил из железного шкафа пачку банкнот и рявкнул:

– Вот, держи! Завтра надеюсь увидеть тебя вприличном виде.

– Нужно столько потратить на шмотки?!

– Тут не много, – успокоил Федор.

Я мысленно оценила пачку. Ага, совсем копейки.Похоже, тысяч сто. Рублей, слава богу, а не долларов.

– Завтра ровно в полдень, – мерно вещалФедор, – жду тебя здесь. В час у нас съемка для новой рекламной кампании.

– Ой, а можно перенести?

– Почему?

– Ну… у нас ремонт, в общем…

– Ты сама решила красить потолки? Из пылесоса?

– Нет, нет!

– И на том спасибо. Но тогда не понимаю, чтопомешает завтра заняться работой?

– Нам негде жить! – выпалила я.

Федор застонал, потом взял бутылку воды,залпом осушил ее, швырнул пустую тару в корзинку, не попал и горестноконстатировал:

– Денек неплохо начинается. Ладно, сейчас жеподробно излагай беду. Только материала в «Желтухе» под названием «Виолова –бомж» мне для полного счастья не хватает!

Около двух часов дня я, вспотевшая от нервногонапряжения, оказалась у бутика с идиотским названием «Зубастый арбуз». Толькоженщина, еще утром мирно рулившая на милых сердцу, совершенно родных идосконально изученных «Жигулях», а в полдень сидящая за баранкой пафоснойиномарки, сумеет меня понять. Издательский шофер Женя дал госпоже Таракановойнаспех урок вождения транспортного средства с автоматической коробкой передач иусвистел по своим делам. Я кое-как вскарабкалась на сиденье и вцепилась в руль.Длины моих рук и ног явно не хватало, чтобы комфортно расположиться наводительском месте, пришлось начинать движение, устроившись на самом краюкресла.

Первые минуты я ощущала себя водителем троллейбуса– земля оказалась далеко внизу, а окружающие машины превратились в крошек.Потом стало понятно, что ничего особо сложного в «автомате» нет, вот тольколевая нога, которой теперь следовало мирно отдыхать на специальной подставке,постоянно нажимала на педаль отсутствующего сцепления.

Подъехав к Ленинградскому проспекту, япритормозила и стала ждать, пока в плотном потоке машин образуется достаточноепространство для того, чтобы вклиниться в движущуюся бесконечную лентуавтомобилей. Мне несвойственно агрессивное поведение на дороге, и еще я трезвооцениваю свои водительские способности, поэтому сейчас спокойно маячила на углумаленького переулочка.

Внезапно симпатичная серая «девятка», ехавшаяв крайнем правом ряду, притормозила и поморгала фарами. Решив, что водительжелает спросить у меня дорогу, я попыталась опустить стекло, не нашла ручку,открыла дверь и крикнула:

– Чем могу помочь?

Из «Жигулей» высунулся мужик лет сорока.Улыбнувшись во весь рот, он проорал:

– Поворачивайте, девушка!

Впав почти в шоковое состояние, я вырулила напроспект. Зря, однако, говорят, что все мужики на дороге хамы, встречаются жемилые, интеллигентные, хорошо воспитанные люди. Вот сейчас мне любезно помоглиповернуть! Дядька находился на главной дороге, я стояла на второстепенной, онмог катить себе спокойно, не обращая внимания на окружающих. Ан нет,притормозил, пропустил. Пустячок, а приятно.