Красная фишка остановилась на двойке, синяя ещё катилась. Вследующую секунду взревела дюжина глоток – так оглушительно, что у титулярногосоветника заложило уши.

Сирота колотил начальника по спине, кричал что-тонечленораздельное. Софья Диогеновна смотрела на Фандорина лучистыми от счастьяглазами.

Синяя кость лежала, чернея шестью жирными точками.

Отчего любит

Лишь тех, кто к ней холоден,

Игральная кость?

Раздвинув остальных, Сирота принялся ссыпать серебро обратнов мешок. Комнату наполнил меланхоличный звон, но эта музыка продолжаласьнедолго.

Раздался яростный вопль, исторгнутый сразу несколькимиглотками, и в зал ворвалась целая орава туземцев весьма устрашающего вида.

Первым вбежал горбоносый усач со свирепо ощеренным ртом, вруках у него была длинная бамбуковая палка. За ним, столкнувшись в проёмеплечами, влетели ещё двое – один со свистом рассекал воздух железной цепью,другой держал странное приспособление: деревяшку, к которой на шнуре былаприделана ещё одна такая же. Следом ввалился громила такого роста и такойстати, что впору в Москве на ярмарке показывать – Эраст Петрович и неподозревал, что в мелкотравчатой японской нации встречаются подобныеэкземпляры. Последним же вкатился давешний коротышка, так что его странноеповедение разъяснилось.

Одна шайка что-то не поделила с другой, понял ЭрастПетрович. Всё в точности, как у нас. Только наши головорезы обуви не снимают.

Последнее наблюдение было вызвано тем, что нападавшие,прежде чем ступить на циновки, скинули свои деревянные сандалии. И пошла такаяпотасовка, какой Фандорину в своей жизни видеть ещё не доводилось, хоть,невзирая на молодые лета, титулярному советнику уже случалось побывать вкровавых переделках.

В этой неприятной ситуации Эраст Петрович поступил разумно ихладнокровно: подхватил на руки сомлевшую от ужаса Софью Диогеновну, оттащил вдальний угол и прикрыл собою. Рядом немедленно оказался Сирота, в паникеповторявший непонятное слово: «Якудза, якудза!»

– Что вы говорите? – переспросил Фандорин,наблюдая за ходом баталии.

– Бандиты! Я предупреждал! Будет Инцидент! Ах, этоИнцидент!

И тут письмоводитель был совершенно прав – инцидентнаметился нешуточный.

Игроки и зеваки кинулись врассыпную. Сначала жались кстенам, потом, пользуясь тем, что у двери никого нет, один за другим уносилиноги. Последовать их благоразумному примеру Фандорин не мог – не бросать жебыло барышню, а дисциплинированный Сирота явно не собирался покидатьначальника. Письмоводитель даже пытался, в свою очередь, заслонить дипломатасобою, но Эраст Петрович отодвинул японца в сторону – мешал смотреть.

Молодым человеком быстро овладело возбуждение, охватывающеевсякое существо мужского пола при виде драки, даже если тебя она не касается ивообще ты человек мирный. Дыхание учащается, кровь бежит вдвое быстрей, самисобой сжимаются кулаки, и вопреки рассудку, вопреки инстинкту самосохранения,хочется кинуться в кучу-малу, чтоб налево и направо раздавать слепые, азартныеудары.

Правда, в этой драке слепых ударов было немного. Пожалуй чтои вовсе не было. Бранных слов дерущиеся не выкрикивали, лишь крякали да яростновзвизгивали.

У нападавших за предводителя, похоже, был усач с палкой. Онпервым кинулся в бой и очень ловко смазал концом по уху уцелевшего привратника– вроде бы слегка, но тот упал навзничь и больше не встал. Двое, что следовализа усатым, принялись размахивать один цепью, другой деревяшкой, и уложили троихбелолобых охранников.

Но сражение на этом не закончилось – какой там.

В отличие от неистового усача Горбун на рожон лезть не стал.Он держался за спинами своих людей, выкрикивая приказания. Откуда-то из заднихкомнат выбегали новые бойцы, и нападавшим тоже пришлось несладко.

Воинство Горбуна было вооружено длинными кинжалами (а можетбыть, короткими мечами – Эраст Петрович затруднился бы в точной дефиниции этихклинков длиной дюймов в пятнадцать-двадцать) и владело своим оружием довольноловко. Казалось бы, что бамбук или деревяшка против стали, не говоря уж о голыхруках, которыми дрались великан и коротышка, но все же чаша весов явносклонялась не в пользу «Ракуэна».

Круглолицый махал не только руками, но и ногами, умудряясьпопадать пяткой кому в лоб, кому в подбородок. Его слоноподобный товарищпоступал величественней и проще: с поразительной для таких габаритов прыткостьюхватал противника за сжимавшее кинжал запястье и рывком швырял на пол, а то иоб стену. Его окорокообразные ручищи, сплошь покрытые цветной татуировкой,обладали поистине нечеловеческой силой.

Безучастными к побоищу оставались лишь обеспамятевшая девицаБлаголепова да блаженствующие опиоманы, хотя по временам до тюфяков долеталибрызги крови, выметнувшейся из рассечённой артерии. Один раз на дремлющегокитайца обрушилась очередная жертва богатыря-человекометателя, но временныйгость райских кущ лишь мечтательно улыбнулся.

Белые повязки пятились к стойке, теряя бойцов. Кто лежал спробитой головой, кто стонал, обхватив сломанную руку, но и налётчики понеслипотери. Напоролся грудью на клинок виртуоз хитрой деревяшки. Пал цепеносец,пронзённый сразу с двух сторон. Круглолицый прыгун был жив, но получил крепкийудар эфесом в висок и сидел на полу, тупо мотая полуобритой башкой.

Зато Горбун был зажат в угол, и к нему подбирались двоесамых опасных врагов – татуированный исполин и горбоносый усач.

Хозяин упёрся горбом в стойку, с неожиданной ловкостьюперевернулся и оказался по ту сторону прилавка. Только вряд ли это могло егоспасти.

Главарь налётчиков шагнул вперёд и завертел в воздухесвистящие восьмёрки своим орудием, едва касаясь его кончиками пальцев.

Горбун поднял руку. В ней посверкивал шестизарядныйревольвер.

– Давно бы так, – заметил Эраст Петровичпомощнику. – Мог бы сообразить и п-пораньше.

На лице усатого разбойника возникло такое изумление, будтоон никогда прежде не видел огнестрельного оружия. Рука с палкой взметнуласькверху, но выстрел прозвучал раньше. Пуля попала бандиту в переносицу и сбилаего с ног. Из чёрной дырки медленно, словно нехотя, засочилась кровь. На лицеубитого так и застыла ошеломлённая гримаса.

Последний из нападавших тоже был ошарашен. Его пухлая нижняягуба отвисла, заплывшие жиром глазки часто-часто моргали.

Горбун выкрикнул какую-то команду. С пола, покачиваясь,поднялся один из охранников. Потом второй, третий, четвёртый.