Она родилась весной 1925 года, когда Жозефина Бейкер сталапредметом всеобщего увлечения в Париже.

Сердце Клейтона забилось от радости, когда он впервые увиделдевочку. У нее были такие же огненно-рыжие волосы, как у ее матери и у братаНиколая, и она тотчас же громогласно заявила о своем присутствии. Хотя девочканачинала горько плакать, если малейшие ее желания не исполнялись, она сталалюбимицей отца с момента рождения. Александру Марию Эндрюс крестили в рубашке,которая служила для этой цели уже четырем поколениям Клейтонов.

Сшита она была во Франции во время войны 1812 года, и в нейдевочка выглядела как настоящая королева.

Цвет волос Саша унаследовала от матери, глаза — от Клейтона,зато характером она была ни на кого не похожа. В два года малышка ужекомандовала всеми, даже братом. Ники, как его называли дома, унаследовалмягкость и доброту отца и живой юмор Зоиного брата. Им все восхищались, и еговсе любили.

Саша же в свои четыре года стала настоящим деспотом,командовала даже отцом. Старая Сава с ужасом убегала, когда девочка сердилась.Собаке было уже 12 лет, и она по-прежнему жила в доме, вечно крутилась у Зоиныхног и не отходила от маленького Ники, которого обожала.

— Саша! — вне себя от ужаса кричала мать, когда,вернувшись домой, обнаруживала, что дочь нацепила ее лучшие жемчуга или вылилана себя целый флакон ее любимых духов, которые Клейтон всегда дарил ей. —Никогда так не делай!

Даже няня, молодая француженка, которую они привезли с собойиз Парижа, с трудом с ней справлялась.

На маленькую графиню не действовали ни упреки, ни ласки, ниуговоры.

— Она ничего не может с собой поделать, мама, —словно бы извинялся за нее Николай. К тому времени ему исполнилось восемь лет,и он был красив, как его отец. — Она ведь девочка. А девочки любят носитькрасивые вещи. — Он встретился с Зоей глазами, и она улыбнулась. Он былтаким добрым, таким отзывчивым, так был похож на Клейтона. Она любила их всех,но именно Александра — Саша, как все ее называли, — испытывала ее терпение.

Вечером они собирались идти в знаменитый «Коттон-клаб» натанцы, а всего несколько месяцев назад они побывали в бесподобном особняке наПарк-авеню у неподражаемого Конде Наста. Разумеется, там были Коул Портер иЭлси де Волф, которая уговаривала Зою построить дом на Палм-Бич, но у Зои быланежная кожа, и она не любила солнца — ей вполне достаточно было ежегодныхпоездок на Палм-Бич к Уитнисам, В тот год Зоя покупала туалеты у Лелонга и былав восторге от его очаровательной жены княгини Натальи, дочери Великого князяПавла, русской, как и Зоя.

А Таллал Бэнкхед не раз упрекал Зою, что она мало пользуетсякосметикой.

В те годы модными стали костюмированные балы, Клейтону ониособенно нравились. Ему было 57 лет, и он безумно любил свою жену, что немешало ему часто подшучивать над ней, говоря, что теперь, в свои тридцать, онанаконец «подходит ему по возрасту».

Гувер был избран президентом, победив на выборах губернатораНью-Йорка Алфреда Смита. Калвин Кулидж решил не выставлять снова своюкандидатуру.

А губернатором Нью-Йорка стал Франклин Рузвельт, интересныймужчина с умной, хотя и не очень красивой женой. Но Зое нравилось ее общество,и ей всегда было приятно, когда Рузвельты приглашали их на обед. Они вместебыли на премьере «Каприза». Клейтону пьеса показалась скучной, а вот Зое иЭлеоноре она понравилась. Потом они вместе с удовольствием смотрели «Уличныесцены», получившие Пулитцеровскую премию. Клейтон же признался, что ему большепо душе кино. Он был в восторге от Колин Мур и Клары Боу. А Зоя восхищаласьГретой Гарбо.

— Тебе просто нравятся иностранцы, — подшучивалон, однако сама Зоя больше уже никому иностранкой не казалась; она уже десятьлет жила в Нью-Йорке и стала полноценной американкой. Она обожала театр, балети оперу и в январе взяла с собой на «Кавалера роз» Ники, который был потрясен,увидев женщину, игравшую мужскую роль.

— Но это же девушка! — громко прошептал он, исидевшие в соседней ложе заулыбались. Зоя сжала его ручку и, как могла,объяснила мальчику, что вокальная партия написана для женского голоса. —Это отвратительно, — заявил малыш и сел на место, а Клейтон улыбнулся:он-то, пожалуй, был согласен с сыном.

Николая куда больше интересовали полеты Линдберга. А Клейтони Зоя получили приглашение на свадьбу Линдберга с Анной, дочерью послаМорроу, — было это в июне, незадолго до отъезда на Лонг-Айленд.

Дети любили проводить лето на Лонг-Айленде, да и Зоенравились длительные прогулки вдоль берега с Клейтоном или с друзьями, а иногдаи в одиночестве — вспоминались летние каникулы в Крыму, в Ливадии.

Эти воспоминания по-прежнему посещали ее, и довольно часто.Образы ушедших близких все еще жили в ее сердце, но память о них постепенностиралась, и иногда она с трудом вспоминала их лица. В спальне на камине врамках работы Фаберже стояли фотографии Марии и ее сестер. Но больше всех Зоялюбила фотографию, где все они висели вниз головой, любил эту фотографию ималенький Николай, он знал всех Зоиных родственников по рассказам матери. Емунравилось слушать, какими они были, что они говорили и делали, об их детскихшалостях, и его удивляло, что у него и у царевича день рождения в один и тот жедень.

Он любил рассказы и о «печальных событиях», как он называлих… рассказы о дедушке, который, вероятно, был очень хорошим, и о забавномНиколае, в честь которого был назван. Мать рассказывала ему об их досуге, ошутках, о ссорах и уверяла сына, что она дралась с Николаем почти так же часто,как и он с Сашей.

Мальчик считал, что в свои четыре года сестра «слишком многосебе позволяет». Этой же точки зрения придерживались и другие домочадцы. Сашусверх всякой меры избаловал отец, но ругать девочку в его присутствии никто нерешался.

— Она еще маленькая, Зоя. Не обижай ее.

— Клейтон, в двенадцать лет Саша превратится вчудовище, если мы не будем воспитывать ее сейчас.

— Дисциплина — для мальчиков, — возражал Клейтон,но у него не подымалась рука наказывать и Николая. Впрочем, Николай был самадоброта, в то лето он ни на шаг не отходил от родителей.

Английский король Георг выздоровел, и Зое становилось не посебе, когда она видела его фотографии.

Он был настолько похож на своего двоюродного брата, НиколаяII, что у Зои всякий раз начиналось сильное сердцебиение. Его внучка Элизабетбыла всего на год моложе Саши.

В то лето на Николая неизгладимое впечатление произвеловыступление в Нью-Йорке Иегуди Менухина. Ребенок изумительно играл на скрипке ибыл всего на три года старше Николая, который был потрясен искусством своегосверстника и еще долго, к радости Зои, вспоминал его.

Клейтон же часами просиживал на берегу, читая «На Западномфронте без перемен»; в то лето он увлекся также игрой на бирже. С марта акциито подымались, то резко падали, и некоторые наживали на этом целые состояния.Везло и Клейтону: за последние два месяца он подарил Зое два бриллиантовыхколье; а в августе из Вены до них дошло известие — умер Дягилев. Казалось, дляЗои закрылась еще одна, столь важная страница ее жизни.