— Если бы не Дягилев, — сказала она Клейтону вовремя прогулки, — мы действительно умерли бы с голоду. Больше ведь я ничегоне умела. — Она с грустью посмотрела на Клейтона, и он взял жену за руку,вспоминая, какой тяжелой была тогда ее жизнь, в какой ужасной квартире онажила, ведя полуголодное существование. Это было нелегкое время, но оно ушло впрошлое, и Зоя с улыбкой взглянула на мужа. — А потом появился ты,любимый… — Она никогда не забывала, что спас ее он.

— Нашелся бы еще кто-нибудь.

— Никого я не смогла бы полюбить так, как тебя, —прошептала она. Он наклонился поцеловать ее, и они долго стояли, прижавшисьдруг к другу, в ярких отблесках летнего заката. На следующий день онивозвращались в Нью-Йорк. Николаю надо было идти в школу, а Саше предстояловпервые пойти в детский сад: Зоя в отличие от Клейтона считала, что ей полезнопообщаться с другими детьми. Впрочем, в таких вопросах Клейтон полностьюдоверял жене.

Вскоре после возвращения в Нью-Йорк Клейтон и Зоя сноваобедали у Рузвельтов, которые и сами только что вернулись из своего летнегодома в Кампобелло. А спустя неделю Эндрюсы устраивали у себя прием в честь открытиязимнего сезона. Был, как всегда, князь Оболенский, были и многие другие —сливки нью-йоркского общества.

Сентябрь пролетел незаметно — в приемах, премьерах и балах,и вот наступил октябрь. Обеспокоенный тем, что его акции падают, Клейтонпозвонил Джону Рокфеллеру, но тот уехал на несколько дней в Чикаго, ипредстояло дожидаться его возвращения. А еще спустя две недели советоваться сРокфеллером было уже поздно: акции Клейтона продолжали стремительно падать. Зояне знала, что муж вложил в них все свои сбережения. Ведь раньше все шло хорошо,и Клейтон был уверен, что сможет укрепить материальное положение семьи.

До 24 октября все лихорадочно продавали акции, все, когознал Клейтон, находились в панике. Сам же Клейтон, побывав в тот день на бирже,пришел в отчаяние; впрочем, на следующий день положение стало еще хуже;понедельник же обернулся новой трагедией: прогорели акции более чем на 16миллионов, и к вечеру Клейтон понял, что разорен. Биржа, бессильная остановитьнеистовую продажу акций, закрылась только в час ночи, но для Клейтона все былокончено: он уже потерял все, что имел. У них с Зоей остались теперь только домаи то, что было внутри. Клейтон шел домой пешком, на душе у него скребли кошки.

Вернувшись, он не мог смотреть Зое в глаза.

— Что случилось, милый? — Зоя увидела, что лицомужа было серым. Она сидела у зеркала и расчесывала свои великолепные вновьотросшие волосы — модные стрижки Зое не нравились. Войдя в комнату, Клейтонуставился на камин невидящим взором, а затем медленно обернулся к жене.

— Что случилось? — Выронив щетку, Зоя бросилась кнему. — Клейтон… Клейтон, что случилось?!

Он посмотрел ей в глаза, и ей тут же вспомнился взгляд отца,когда убили Николая.

— Мы потеряли все, Зоя… все… я сделал глупость…

Он попытался объяснить ей, что произошло, она слушала его сшироко раскрытыми глазами, а потом крепко обняла за шею.

— О боже!.. Как я мог поступить так глупо!.. Что мытеперь будем делать? — восклицал Клейтон.

У нее зашлось сердце. История повторялась… Но тогда она былаодна и выжила, а теперь они вместе.

— Мы продадим все… Мы будем работать… Мы выживем,Клейтон. Не переживай.

Но он вырвался из ее объятий и нервно зашагал по комнате вужасе от мысли, что они разорены, что мир вокруг рушится.

— Ты сошла с ума! Мне пятьдесят семь лет… Что,по-твоему, я смогу делать? Работать таксистом, как князь Владимир? А ты сновавернешься в балет? Не валяй дурака, Зоя… Мы разорены! Разорены! Дети умрут сголода… — Он плакал, и, когда она взяла его руки в свои, они были холодными каклед.

— Они не умрут от голода. Я могу работать, ты тоже.Если мы продадим то, что у нас есть, мы сможем прожить несколько лет. —Одни бриллиантовые колье могли бы обеспечить им кров и пропитание надолго.

Но Клейтон с отчаянием покачал головой, ибо понималсложившуюся ситуацию намного лучше, чем жена.

Он уже видел человека, выбросившегося из окна собственнойконторы. И потом, она ничего не знала о тех огромных долгах, которые оннаделал, полагая, что сможет вскоре расплатиться.

— И кому, интересно знать, ты все это продашь?

Тем, кто потерял все, до последней рубашки? Все бесполезно,Зоя…

— Не правда! — спокойно сказала она. — Мывместе, у нас есть дети. Когда мы убегали из России, у нас не было ничего, кромелошадей дяди Ники и драгоценностей, которые мы зашили в подкладку нашей одежды,и все-таки мы выжили. — Они оба одновременно подумали об убожестве еепарижской квартирки, а ведь теперь у нее был он и дети. — Подумай о том,что потеряли другие… подумай о дяде Ники и тете Алике… Не плачь, Клейтон… посравнению с тем, что пережили они, наше положение не так уж плохо, согласись,любимый…

Клейтон по-прежнему не мог сдержать рыданий.

В тот вечер за обедом он почти ничего не говорил.

Она пыталась что-то придумать, строила планы, прикидывала,что продать и кому. У них было два дома, множество антикварных вещей, которыеЭлси де Волф, теперь леди Мендл, помогла им купить, драгоценности, картины,вещи… список был бесконечным. Чего она ему только не предлагала, чего только непридумывала — но он тяжелой походкой поднялся наверх, в спальню, и не слушал,что она ему говорит. Зоя ужасно боялась за Клейтона. Это был и в самом делестрашный удар, но, пережив столько всего, она не желала сдаваться. Она поможетему, поможет пережить случившееся, если понадобится, она будет мыть полы…

Тут она прислушалась, и ей показалось, что Клейтон вышел изкомнаты. Он уже несколько минут не отвечал ей.

— Клейтон?

Она вошла в спальню, облачившись в одну из тех кружевныхночных сорочек, которые он привез ей в прошлом году из Парижа… Клейтон лежал наполу у кровати; Зоя подбежала к нему и осторожно перевернула мужа на спину. Ноон смотрел на нее невидящими глазами.

— Клейтон! Клейтон!

Она истошно закричала, похлопала его по щекам, попыталасьпротащить по полу, как будто все это могло вернуть ему жизнь. Но Клейтон недвигался, он не видел и не слышал ее. Клейтон Эндрюс умер от разрыва сердца, небудучи в силах пережить случившееся… Зоя опустилась на колени и, взяв обеимируками его голову, заплакала, она смотрела на мужа и не верила своим глазам.Человека, которого она любила, больше не было. Он покинул ее. Оставил водиночестве и в нищете. Мечта, ставшая ее жизнью, внезапно обернулась кошмаром.

— Мама, почему умер папа? — Саша не отрываясьсмотрела на Зою своими огромными голубыми глазами, когда они на «Испано-Сюизе»возвращались с кладбища. На похоронах был весь Нью-Йорк, но Зоя никого и ничегоне видела. Она и сейчас, в машине, плохо понимала, что к чему, и невидящимвзором смотрела на поникших детей сквозь тяжелую черную вуаль.