— Мне это не нравится, Шарлей, — строго сказалКуп, стараясь с помощью одной лишь интонации отрезвить Шарлен. Он не моготделаться от мысли, что, учитывая непродолжительность их связи, Шарлей моглабы обо всем позаботиться даже без его ведома. Но она предпочла сообщить ему.Куп хорошо знал: некоторые женщины считают вопросом престижа иметь ребенка отзнаменитости. К тому же наличие ребенка служит прекрасным предлогом длявыкачивания денег. Похоже, именно таков был план Шарлей, и Куп почувствовалсебя очень неуютно. Он не хотел быть отцом этого ребенка, не хотел иметь сШарлей никаких дел.

Неужели она этого не понимает?

— Я сожалею об этой… случайности, — сказалон. — Пойми, Шарлей, мы друг друга совсем не знаем, наша близость былапросто прихотью… взаимной прихотью, — поправился он, подумав о том, чтоШарлей может записывать их разговор. — Ты еще слишком молода ипривлекательна, чтобы вешать себе на шею это ярмо. Поверь мне, ребенок свяжеттебя по рукам и ногам, и тебе будет очень трудно сделать достойнуюкарьеру. — Этот прием не раз выручал его в прошлом, но Шарлей либо непоняла намека, либо собственный план казался ей значительно более выгодным. Какбы там ни было, она не выказала никакой склонности к компромиссу. Может быть,ребенок ей и не был нужен, но в данном случае речь шла не просто о ребенке, а оребенке кинозвезды Купера Уинслоу. Это было громкое имя, на этом Шарлей истроила свой расчет.

— Я сделала уже шесть абортов. Куп, и не хочурисковать, Мне сказали, что, если я буду продолжать в том же духе, у меня можетникогда не быть детей. Кроме того, я хочу сохранить нашего ребенка…

Нашего ребенка… Вот оно, понял Куп. Интересно, подумал он,действительно Шарлей беременна или это просто уловка, чтобы получить с негоденьги?

— Нам нужно встретиться, Куп.

— Мне кажется, в этом нет никакой необходимости, —ответил он. Снова встречаться с Шарлей ему определенно не хотелось. Куп несомневался — она устроит истерику и будет рыдать в три ручья, надеясьразжалобить его.

— Я не могу на чем-то настаивать, — сказал онмягко, — но мне кажется, что если ты сделаешь аборт, так будет лучше длявсех.

Ни просить, ни умолять ее о чем-то Куп не собирался,понимая, что это занятие бессмысленное. Скорее наоборот — Шарлей только ещебольше уверится в своей власти над ним. Единственное, о чем он жалел, это отом, что не может своими руками задушить эту наглую бабенку и ее ребенка впридачу, если, конечно, он действительно существует.

— Я не могу делать аборт! — жалобно повторялаШарлей.

Она плакала, говорила, как любит его, как она мечтает, чтоони будут вместе всегда, сетовала на судьбу и жалела ребенка, которому придетсярасти без отца.

На эти последние слова Куп моментально отреагировал.

— Вот видишь, — сказал он, — ты и сама всеотлично понимаешь. Ни одному ребенку в мире не нужен отец, который его знать нехочет, а я не собираюсь видеться ни с тобой, ни с ним. Я не желаю быть отцом,да и планов жениться на тебе у меня не было. Ведь я никогда не говорил, чтолюблю тебя, Шарлей. Наша близость была всего лишь способом приятно провестивремя. Когда двое взрослых людей встречаются, чтобы заниматься сексом, этововсе не значит, что они обязательно должны создать семью, так что давай небудем обманывать ни друг друга, ни себя. Мы — абсолютно чужие люди, Шарлей!

— Разве ты не знал, что от секса бывают дети? —парировала Шарлей и неожиданно хихикнула, а Купу вдруг показалось, что ониграет роль в каком-то бездарном фильме. И это ему очень не понравилось.

— Это твой ребенок. Куп, — проворковалаШарлей. — Знаешь, если будет мальчик, мы назовем его КуперУинслоу-младший, а если девочка…

— Это не мой ребенок, — прошипел Куп. — Еслиуж на то пошло, то на данный момент это вообще еще не ребенок.

Это просто эмбрион размером с булавочную головку, и если тыот него избавишься, ты ничего не потеряешь… — Он понимал, что это не совсемтак. Организм Шарлен уже наверняка начал вырабатывать различные вещества игормоны, которые могли заставить ее почувствовать себя матерью, однако сейчасКупу было не до нюансов. Главное, убедить Шарлей сделать аборт.

— Я католичка, — заявила она, и Куп поморщился.

— Я тоже, Шарлен, — сказал он, — но, если бывера что-то значила хотя бы для одного из нас, мы бы никогда не оказались водной постели. Так что, мне кажется, у тебя нет особенного выбора. Ты можешьпоступить разумно, а можешь совершить очень большую глупость — третьего простоне дано. И если ты сделаешь не правильный выбор, то предупреждаю заранее: я неприму в тебе никакого участия. Если ты решишь оставить ребенка, всяответственность за подобный шаг будет лежать на тебе одной. — Он оченьхотел, чтобы Шарлен с самого начала поняла — своего мнения о" не изменит —и не питала на этот счет никаких иллюзий.

— Тебе придется поддерживать и меня, и ребенка, —с вызовом заявила Шарлен. — Есть такая вещь, как закон, который защищаетматерей и детей от таких, как ты. Кроме того, во время беременности я не смогуработать моделью, поэтому тебе придется содержать меня и до родов.

Тут Куп не удержался и хмыкнул. Знала бы она, что внастоящее время он едва мог содержать себя, не говоря уже о Шарлен. Впрочем, нипри каких обстоятельствах и желания такого у него не могло возникнуть.

— Вот почему я считаю, что нам необходимо встретиться ивсе обсудить, — добавила Шарлен жизнерадостно. Она была уверена, что емуне отвертеться. Быть может, она даже надеялась, что сумеет женить Купа на себеи стать после его смерти хозяйкой «Версаля». Ну уж дудки, мрачно подумал он.Скорее я сам его сожгу. Дело, однако, было не столько в его любимом особняке,не в деньгах, которые требовала от него Шарлей и которых у Купа не было.Главная опасность грозила его отношениям с Алекс, и этого было вполнедостаточно, чтобы он возненавидел свою бывшую любовницу. Вернее даже, нелюбовницу, а партнершу.

— Я не собираюсь с тобой встречаться, — произнесон ровным, размеренным тоном, в котором, однако, сквозила ледяная решимость недопустить, чтобы ее планы осуществились.

— А напрасно. Куп, — с угрозой проговорилаШарлей. — Что скажут люди, когда узнают, что ты не хочешь заботиться обомне и о ребенке? Я уверена — газеты с радостью ухватятся за этот сюжет. — Онаговорила так, словно он бросил ее после десяти лет брака, прижив с ней поменьшей мере семерых детей.

— Это дешевый прием, Шарлей! Что скажут люди, когдаузнают, что ты шантажируешь меня своим неродившимся ребенком? — заявил он,не в силах сдерживать закипавший в нем гнев.

— Это не шантаж. Куп. Просто я хочу, чтобы у нашегоребенка был отец, — парировала Шарлей. — Порядочный человек на твоемместе признал бы свое отцовство и женился на мне. Но ты этого не хочешь —значит, ты не порядочный.

Так пусть же все узнают, какой ты на самом деле!