В письмах к Кристел он описывал свое состояние, говоря, какон любит и скучает без нее. Но в них не было никаких обещаний о том, что онбудет делать, когда война закончится.

Он еще не знал, что предпримет по поводу Элизабет, и не былуверен, что захочет развестись с ней. Он понимал, что любит Кристел большежизни, и знал, что придется выбирать, ведь так продолжаться не может. Но передЭлизабет у него тоже обязательства. Их союз только начался, и жена не виновата,что он не любил ее. В этом никто не виноват. Но как все сложно! Он писалЭлизабет обо всех военных событиях, об этой стране. Ей все это интересно.Кристел это не заинтересовало, просто у них было что сказать друг другу.Элизабет писала, как скучно ей учиться в колледже – все та же старая песня, – ио вечеринках в доме у родителей, которые те устраивали, когда она приезжала наканикулы. Она несколько раз ездила в Нью-Йорк к Иэну с Сарой, но сейчас вКоннектикуте открылся новый охотничий сезон, и все уик-энды они проводили в Кентукки,покупая лошадей для Сары. Элизабет радовалась, что не забеременела, и несколькораз писала об этом. В отличие от Кристел, которая, наоборот, надеялась, что этослучится, но, принимая во внимание ситуацию, в которой они все трое оказались,Спенсер был рад, что ни та, ни другая не ждут от него ребенка.

Письма от Элизабет походили на газетные репортажи о ходедомашних дел. Кристел же вкладывала в свои письма всю душу, и это частопомогало ему не падать духом.

В июне у Элизабет состоялся выпускной вечер, на которомприсутствовали ее родители. Конечно, она пригласила и его родителей. По тону ееписьма Спенсер понял, что она испытывает невероятное облегчение от того, чтоучеба наконец-то закончилась. Это письмо он получил, когда их часть была вПусане. Ему казалось, что они все погибнут от сырости и жары, когда он бок обок со своими солдатами пробирался узкими тропами через бесконечные рисовыеплантации. Война была ужасной, и Спенсеру часто казалось, что они на нейпосторонние. Он помнил, что ему предстоит выдержать еще одну битву, когда онвернется домой. Это будет битва с Элизабет, если, конечно, к тому времени ониеще будут женаты. Странно, что он пишет ей, ведь она даже не догадывается, очем он теперь думает, не знает, что произошло между ним и Кристел, когда он былв Сан-Франциско.

Этим летом, когда Элизабет, как всегда, поехала отдыхать наозеро, Кристел решилась наконец ненадолго вернуться в долину. Она долго надэтим думала и, зная, что Том на войне, решила отправиться туда. Ну чего ейбояться, только воспоминаний о боли и переживаниях, которые нахлынули на неевозле могил отца и брата. Ей казалось странным побывать там и не зайти домой,но встречаться с матерью или Бекки не хотелось. Она прожила несколько дней уВебстеров и чувствовала себя так, как будто по-настоящему вернулась домой. Онацелыми днями валялась на солнце и с наслаждением вдыхала так хорошо ей знакомыезапахи родных мест. Она даже заставила себя один раз объехать ранчо и с грустьюотметила, что оно выглядит заброшенным. Мужчин забрали в армию, и Бойд сказалей, что мать нанимает мексиканцев, которые приходят каждый день, чтобы следитьза виноградниками и пшеничными полями. Они с Бекки продали всю оставшуюся частьскота. А через некоторое время она получила письмо от Спенсера, где он написал,что Том убит при взятии Сеула. Прочитав об этом, Кристел почувствовала уколсовести от того, что обрадовалась этому. Она бы никогда не смогла простить емутого, что теперь они могут продать ранчо. Больно думать об этом, но она ничегоне может сделать. Оно ушло из ее жизни, принадлежит совершенно постороннимлюдям. Иногда ей казалось, что она вообще никогда не жила там.

На Рождество Бойд с Хироко наконец-то выбрались вСан-Франциско и пришли послушать, как поет Кристел. Они оба выглядели оченьхорошо и казались вполне счастливыми. Джейн они оставили в долине с женоймистера Петерсона – та очень просила их об этом. Девочке исполнилось три споловиной года, и на фотографиях, которые они ей показали, она была оченьпохожа на Хироко. Супругов потряс до глубины души вид Кристел. Она немногопохудела, и это только подчеркивало ее замечательную фигуру. Она выучиланесколько новых песен с танцами из популярных фильмов. Больше всего ейнравились «Американец в Париже» и «Рожденный вчера». Перл время от времени продолжалазаниматься с ней вокалом и танцами. Но к тому времени Кристел уже намногоперегнала свою подругу во всех отношениях. Она приносила Гарри немалый доход, ион хвастался ею перед друзьями. Он совсем не удивился, когда в ресторанепоявились два агента из Лос-Анджелеса и, оставив Кристел свои визитныекарточки, попросили, чтобы она позвонила им, а если приедет в Голливуд, чтобызашла к ним, – они помогут сделать кинопробы. Это случилось в конце февраля, иКристел была сама не своя от волнения, когда показывала визитки Перл. Однакоона решила, что не готова ехать в Голливуд. В глубине души она просто хотела,чтобы Спенсер нашел ее там же, где оставил. В следующем письме она написала емуо визите агентов, но оно дошло до него только через месяц, в марте, в то времякак их часть находилась на тридцать восьмой параллели.

Он гадал, действительно ли она собирается в Голливуд. Этооткрывало перед ней новые возможности, но, с другой стороны, он надеялся, чтоона подождет его возвращения из Кореи. Он знал, что не должен удерживать ее, нобоялся потерять. Конечно, она молода, красива и имеет полное право житьсамостоятельной жизнью. Но вдруг в ее новой жизни не останется места для него?Однако все его страхи были совершенно напрасными. Единственный, кто ее интересовал,– это Спенсер, и она готова была ждать его всю жизнь.

Теперь его письма приходили гораздо реже. Она узнавала, чтоположение ухудшается, бесконечные попытки договориться о перемирии ни к чему неприводят, а лишь сопровождаются новыми жертвами и бесконечными разочарованиями.По тону его писем было заметно, что эта война все больше угнетает его. Так жекак и всем, ему хотелось, чтобы она поскорее закончилась, но ей, казалось, небудет конца. Кристел поразилась, когда он написал ей, что Элизабет разрешили с нимсвидание и она прилетела к нему в Токио. Он писал о ней, как о посторонней, ноКристел обожгла жгучая волна ревности. Почему она тоже не может приехать к немув Токио? Она не видела его целую вечность, но продолжала терпеливо ждать, живяу миссис Кастанья и работая в ресторане у Гарри. В ее жизни нет другогомужчины. Только Спенсер. Ни один мужчина и в подметки ему не годится. Ейдвадцать один год, она стала настоящей красавицей. Она любила Спенсера большежизни. Единственное, что ее смущало, это то, что он женат. Перл не один разпыталась познакомить ее с кем-нибудь, но тщетно. Кристел не интересовал никто.Посетители сходили по ней с ума, ее постоянно куда-нибудь приглашали. Но онаникогда ни с кем никуда не ходила. Она принадлежала Спенсеру.

Кристел хорошела с каждым годом, и, наблюдая за ней в толето, Гарри решил, что она красива, как никогда. Когда она пела, казалось, отнее исходит некое сияние, которое заставляло зал замирать. В ней появилисьнежность и мягкость, которые делали ее еще женственнее и прекраснее. Гарридумал, что, может быть, она все-таки с кем-нибудь говорила о своей интимнойжизни, но он никогда не пытался спрашивать ее об этом.