– Привет, Кристел, – спокойно проговорил он. – Менязовут Эрнесто Сальваторе. Но ты можешь звать меня просто Эрни. – Он пожал рукудевушке и покосился на Перл, думая о том, что неужели эта не первой свежестиженщина ее мать. Он заметил, что у нее тоже красивые ноги, но они не шли ни вкакое сравнение с ногами Кристел. Девушка напомнила ему прекрасную розу настройном высоком стебле. Ему очень понравилась ее невинность, которая бросаласьв глаза. Надо добавить чуть больше косметики, немного потренироваться,прорепетировать с голосом, научить держаться перед камерой, дать несколькоуроков актерского мастерства и... – «Камера! Начали!» Но вслух он не сталвысказывать свои соображения ни ей, ни агентам. Кристел, слегка волнуясь,внимательно смотрела на него. Ей стало любопытно, кто этот человек и почему онхочет видеть ее.

– Ты можешь прийти в мой офис в понедельник послеобеда?

С минуту Кристел подумала, она еще не была уверена, можно лиему доверять. Но наконец девушка согласно кивнула:

– Думаю, что смогу.

Перл улыбнулась. Ей понравилось, что Кристел держится такспокойно; от нее также не ускользнуло, что в глазах Сальваторе промелькнулоодобрение. Он тем временем объяснил Кристел, где находится его офис, протянулсвою визитную карточку, потом он повернулся и одобряюще кивнул агентам. На этотраз они действительно нашли то, что нужно. После того как он забраковал дюжинуих протеже – некоторые были просто ужасны, – они действительно откопали длянего настоящую жемчужину.

Сальваторе был очень известным импресарио. Многие кинозвездыначинали работать именно с ним. Но с его именем связывали также несколькобезобразных скандальных историй. Две женщины, с которыми у него были романы,совершили самоубийства, дело раздули все газеты. Были и другие неприятности, окоторых он предпочитал не вспоминать. Но, без всяких сомнений, ЭрнестоСальваторе – это вершина грозного айсберга, которого боялись многие, и егосвязи в кинобизнесе были поистине грандиозны. Это чувствовал каждый, кто имелвозможность только взглянуть на него. Но не Кристел. Она была слишком наивна,чтобы почувствовать опасность, исходящую от Эрни Сальваторе.

– Ты могла бы переехать в Лос-Анджелес? – Он пристальнопосмотрел в глаза девушки. Ему вдруг стало интересно, кто она такая и откудавзялась. Она казалась такой юной и наивной, неужели, кроме этой рыжеволосойженщины, нет никого, кто бы мог позаботиться о ней? Но он тут же отбросил этимысли. Не все ли равно, откуда она взялась? Он собирался теперь сам личнозаняться девушкой, сделать из нее кинозвезду, и очень знаменитую кинозвезду.

Если, конечно, девушка окажется талантливой.

– Да, я могу переехать в Лос-Анджелес. – Всю жизнь онамечтала работать в Голливуде и теперь чувствовала, что близка к цели какникогда. Она взрослая и может поступать так, как сама считает нужным. Теперь ейне перед кем отчитываться за свои поступки и советоваться не с кем, теперь унее нет Спенсера.

Весь вид Сальваторе, его низкий, хриплый голос говорили отом, что он привык повелевать. Кристел застыла в изумлении, когда он сноваподошел к ней, чтобы еще раз внимательно осмотреть. Нет, интуиция его необманула. Никаких изъянов, она – совершенство.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один, – последовал спокойный ответ, – вавгусте исполнится двадцать два.

Значит, она совершеннолетняя. Что ж, отлично.

Она сама невинность, сама чистота, это именно то, что онискал уже многие годы. И он собирался выжать из нее все, что только возможно.Он уже знал, в какой картине он ее попробует для начала. Правда, для этого надопозвонить директору фильма и приказать, чтобы тот выгнал главную героиню, нодля Эрнесто Сальваторе это не составляло труда. Он твердо решил, что завтра жеутром приступит к делу.

Он объяснил Кристел, что он хочет от нее. Прежде всего онадолжна сменить гардероб и не скупиться, добавил он, доставая пачку новенькихбанкнот. Он ждет ее в офисе в понедельник утром. Он уже передумал и решил, чтопригласит к себе также и директора фильма, чтобы тот мог сам на нее посмотреть,а со второй половины дня она начнет работать. Он только молил Бога, чтобы онамогла без труда разучивать тексты ролей, но у него на примете было несколькохороших педагогов, которые, поработав с ней, смогут научить ее кое-какимприемам, помогающим быстро запоминать роли. Непонятно, неужели эта рыжеволосаяженщина тоже собирается заявиться в понедельник? Он повернулся к Перл и,наконец решившись, спросил, не мать ли она Кристел.

Перл улыбнулась и слегка покраснела, смущенная его вопросом.

– Нет, я всего лишь подруга.

– А где твоя мама? – Он опять повернулся к Кристел. –Где она живет? – У таких девушек, как она, обычно бывают ужасные матери,которые постоянно выводят его из себя. Куда лучше, когда матери вообще нет.Рано или поздно с ними всегда возникают проблемы.

– Она умерла, – спокойно сказала Кристел своим чистымголосом.

– А отец?

– Он тоже умер. – На этот раз глаза девушки слегказатуманились, и он понял, что она сказала правду. Ну что ж, прекрасно. Онсможет делать с ней все, что захочет. Даже ее имя ему нравилось. Оно как будтонарочно придумано для Голливуда. Кристел Уайтт. Оно наверняка скоро станетизвестным.

Он поблагодарил всех и вышел, а через несколько минут Перл иКристел тоже покинули контору. Кристел выглядела слегка растерянной, онаостановилась и удивленно посмотрела на подругу:

– Что все это значит?

– Я думаю, – проговорила та с волнением, и глаза еенаполнились радостью, – что ты наконец-то добилась своего. Подожди, что скажетГарри, когда мы ему сообщим!

На минуту Кристел вдруг растерялась. Да, конечно, она почтидобилась того, о чем мечтала, но как жаль расставаться с таким знакомым иуютным мирком ресторана Гарри. Она вступила в большой мир, и кто знает, чтождет ее там. Эрни Сальваторе совсем не такой, как Гарри.

– А что именно делает импресарио? – спросила она Перл,подумав об этом странном мужчине.

– Точно не знаю. Думаю, он что-то наподобие личногоагента.

– Тебе не показалось, что он немного грозный? – Кристелникогда раньше не встречала подобных мужчин, и он ее настораживал.

– Не глупи, – оборвала ее Перл, – мне кажется, он оченьобаятельный и мужественный.

Но Кристел думала по-другому. Для девушки самым обаятельныммужчиной на свете оставался Спенсер.

Уик-энд они провели, путешествуя по Беверли-Хиллз в машине сшофером, которая загадочным образом появилась возле отеля. Шофер, впрочем,объяснил, что его послал Эрни Сальваторе. Они посмотрели два фильма и пообедалив ресторане.

В понедельник утром Кристел надела одно из платьев, котороекупила на деньги Эрни, аванс, как он объяснил. Но она слегка нервничала поэтому поводу. Аванс составил пять тысяч долларов, и как бы ей ни хотелосьнакупить нарядов на эти деньги, все же его щедрость слегка напугала ее. Почемуон дал ей денег? Что ему от нее нужно? В голову лезли дурацкие истории проагентов и импресарио из Голливуда, но она пыталась внушить себе, что это именното, чего она добивалась. Теперь она уже не мечтала о человеке, которого любила.У нее осталась только одна мечта – стать звездой. И Эрни, похоже, собиралсяпомочь ей в этом.