Она умела только танцевать, но отлично понимала, что втридцать лет уже не сможет вернуться на сцену, ведь она не танцевала большеодиннадцати лет. Зоя до сих пор была гибкой и ловкой, но она постарела ичувствовала себя тысячелетней старухой, идя на пробы в театр. Она уже была уЗигфельда, и там ей сказали, что она недостаточно высокая. Неудивительнопоэтому, что она решила попробовать себя в варьете. Пройдя на сцену, онастаралась не смотреть на полураздетых женщин, ища глазами антрепренера.

— Эй, ты! — сказала старшая из женщин, не скрываясвоего удивления. — Разве ты танцуешь?

— Танцевала.

— С кем?

Зоя тяжело вздохнула, понимая, что выглядит на этой сцененелепо в своем скромном черном платье от Шанель. Ей следовало бы надетьчто-нибудь посветлее и попроще, но она давно продала все свои вечерние платья,и у нее остались только темные шерстяные платья, которые она извлекла из шкафовна Саттон-плейс, понимая, что зимой в квартире будет холодно.

— Я танцевала в дягилевской труппе в Париже.

А хореографии училась в России.

— Так ты балерина? — Танцовщица еле сдерживаласмех. Зоя молча стояла перед ней с гладко зачесанными рыжими волосами, без всякойкосметики. — Послушай, красавица! Это тебе не дом престарелых для бывшихбалерин. Это варьете Фитцхью! — Она произнесла последние слова с какой-тоособой заносчивостью, и Зоя вдруг разозлилась.

— Мне двадцать пять лет, — соврала она, — и всвое время у меня неплохо получалось.

— Ну?! Держу пари, что ты никогда не танцевала ничегоподобного.

Это было совершенно справедливо, но Зоя готова была делатьчто угодно, только бы спасти детей. Она вдруг вспомнила, как впервые пришла кДягилеву тринадцать лет назад в Париже.

— Позвольте мне попробовать… всего один раз… я смогунаучиться… пожалуйста… — Слезы помимо ее воли навернулись ей на глаза, а в этовремя маленький кругленький мужчина с сигарой прошел мимо, едва взглянув нанее, и закричал на двух рабочих сцены, несущих декорации:

— Идиоты! Вы все сломаете! — А затем с явнойтревогой помахал сигарой женщине, разговаривавшей с Зоей:

— Чертовы девки заболели корью… надо же! Набрал поглупости стадо старых телок, которые вдруг взяли да заболели детскими болезнями…трое на прошлой неделе… а теперь еще семеро… Черт подери, что я скажу зрителям,которые платят приличные деньги, чтобы посмотреть наше шоу? Что они могутполюбоваться стадом старых шлюх, вихляющих своими толстыми задницами? Что ж, яготов пойти на это, если они все-таки явятся на работу. — И он помахалсигарой в сторону Зои, даже не взглянув на нее — такие, как Зоя, для него несуществовали.

Не дождавшись, что он обратится непосредственно к ней, Зоязаговорила сама.

— Я бы хотела поступить на работу в качестветанцовщицы. — Она говорила с незначительным акцентом, но никому и в головуне пришло, что она русская.

Женщина подумала, что она, если судить по дорогому черномуплатью и элегантным манерам, — француженка. В варьете Фитцхью француженкине требовались.

— Вы танцовщица? — Толстяк обернулся и оценивающепосмотрел на нее; судя по всему, впечатления она на него не произвела.

— Да. — Зоя решила ничего ему не объяснять.

— Балерина, — с нескрываемым презрением процедилаженщина.

— Болели корью? — Это было для него сейчас самоеважное, ведь десять танцовщиц уже заболели, и бог знает, сколько из них ещемогут заболеть в ближайшие дни.

— Да, болела, — пробормотала Зоя, моля бога, чтобыона еще была способна танцевать. Возможно, она все забыла. Возможно…

Толстяк пожал плечами и сунул в рот потухшую сигару.

— Пусть она покажет, на что способна, Мэгги. Если у неечто-то получится, то пусть остается, пока другие не поправятся.

Толстяк ушел, а женщина, которую он назвал Мэгги, недовольнопоморщилась. Меньше всего им нужна была такая изысканная бледная дамочка,которая считала, что она слишком хороша для варьете. Но делать было нечего:больных было столько, что шоу находилось на грани срыва.

— О'кей, — небрежно сказала она, а затем крикнула:

— Джимми! Хватит спать, иди работай!

Из-за кулис вышел чернокожий с широкой улыбкой и посмотрелна Зою.

— Ну-с, беби, что тебе сыграть? — спросил он,садясь за пианино.

Зоя чуть не рассмеялась нервным смехом. Что он мог сыграть?Шопена? Дебюсси? Стравинского?

— Что вы обычно играете на пробах? — спросила онаего, и негр улыбнулся. Он сразу заметил, что перед ним стояла светская дама, изтех, для кого наступили плохие времена, и ему стало жалко ее, эту молодуюженщину с большими зелеными глазами и тоскливой улыбкой. В этот момент она такбыла похожа на ребенка, и он вдруг засомневался, танцует ли она вообще. Онслышал и о других дамах высшего света, которые, как Кобина Райт с дочерью,пошли работать в ночные клубы.

— Откуда ты? — Мэгги уже разговаривала с кем-тодругим, и Джимми решил, что Зоя ему нравится.

Она широко улыбнулась ему, все еще боясь наделать глупостей,хотя рискнуть и стоило.

— Из России. Я приехала сюда после войны.

А затем он понизил голос и нервно обернулся:

— Ты когда-нибудь танцевала раньше, малышка? Скажи мне правду,пока Мэгги не слышит. Доверься Джимми. Я не смогу помочь тебе, если я не будузнать, умеешь ли ты танцевать.

— Я танцевала в балете в юности. После я не танцевалаодиннадцать лет, — прошептала она с благодарностью в голосе.

— Да… — Джимми огорченно покачал головой, —Фитцхью — это не балет… — В это время, словно в подтверждение его слов, двеполуобнаженные девицы прошли мимо. — Послушай, — сказал онзаговорщическим тоном, — я буду играть как можно медленнее, а ты простовращай глазами и улыбайся, чуть покрутись, потряси задом, покажи ножки — и всебудет в порядке.

У тебя есть костюм? — Но по ее взгляду Джимми понял,что костюма у нее нет.

— Извините, я…

— Неважно. — В это время Мэгги снова обратила наних внимание.

— Ты что, собираешься весь день просиживать свойтолстый черный зад, Джимми, или мы все-таки посмотрим эту дамочку? Лично меняона не интересует, но Чарли хочет, чтобы я посмотрела, на что онаспособна. — И Мэгги презрительно посмотрела на Зою, которая молилась,чтобы не провалиться.

Но когда Джимми начал играть, Зоя последовала его совету, иЧарли, директор, снова пройдя мимо, чертыхнулся. Ему хотелось, чтобы Зояпоторопилась, так как надо было посмотреть двух новых комиков и исполнительницустриптиза.

— Черт! Только благородных девиц мне здесь нехватало! — в сердцах пробормотал он. — Потряси-ка задом… вот так…покажи ножки… выше… — Зоя приподняла юбку и, покраснев, продолжала танцеватьпод аккомпанемент Джимми. У нее были красивые ноги и великолепное чувстворитма, приобретенное за тринадцать лет занятий балетом…