–Да?

– Я не знаю, как это сказать… – призналась Элизабет. Онабыла уверена только в одном: ей хочется еще хоть несколько минут побыть в егообъятиях.

– Элизабет, если вы хотите, чтобы я вас поцеловал, вамдостаточно прижаться своими губами к моим.

– Что?!

– Вы слышали меня.

– Вы самый…

Он с ласковым упреком покачал головой.

– Только избавьте меня от этих девических протестов. Есливам, как и мне, захотелось вдруг проверить, действительно ли тогда нам было такхорошо вместе, как кажется в ретроспективе, скажите об этом прямо. – Ян сампоразился своему нахальству, но, поскольку предложение было уже сделано, он невидел особого вреда в том, чтобы обменяться несколькими поцелуями, если ей такэтого хочется.

Упоминание о том, что «им тогда было хорошо вместе»,приглушило ее гнев, усилив беспомощность. Элизабет смотрела на него какзачарованная, чувствуя, как его руки обхватили ее немного крепче. Ее взглядбессознательно переместился на его красиво очерченные губы, которые слегкараздвинулись в легкой вызывающей улыбке. Она чувствовала, что он дюйм за дюймомпритягивает ее все ближе и ближе.

– Вы боитесь? – спросил Ян хрипловатым голосом, которыйоколдовал ее когда – то и который точно так же действовал на нее сейчас. Егоруки легли на изгиб ее талии. – Ну, решайтесь, – прошептал он, и, охваченнаятоской и желанием, Элизабет не выразила протеста, когда он склонил к нейголову. Она вздрогнула от прикосновения его мягких теплых губ. Оцепенев, онаждала той опустошающей страсти, с которой он целовал ее когда-то, не понимая,что его страсть была в значительной мере вызвана ее ответной реакцией. Замеревот напряжения, она ждала, когда на нее снова нахлынет оглушающая волнанаслаждения… ей так хотелось вновь испытать это чувство… хотя бы один раз… хотябы на мгновение, как вдруг поняла, что он целует ее, едва дотрагиваясь своимигубами ее губ, слегка поглаживая их… он дразнил ее!

Элизабет оттолкнула его, и он разочарованно посмотрел ей влицо.

– Да, это не совсем то, что я помнил, – насмешливо протянулон.

– И я тоже, – ответила она, не понимая, что он имеет в видунедостаток участия с ее стороны.

– Может, попробуем еще раз? – предложил Ян, еще не утративжелания насладиться несколькими минутами разделенной страсти, тем более чточувствовал себя в состоянии контролировать ситуацию.

Спокойный интерес, прозвучавший в его голосе, вызвал у нееопасение, что для него это только игра, своего рода соревнование.

– Это что – соревнование? – спросила она, шокированная егоцинизмом.

– А вам хочется, чтобы это было соревнование? Элизабетотрицательно покачала головой. Ее воспоминания о бурной страсти и нежности былитакой же иллюзией, как и все остальное. Чувствуя пустоту в душе, она взглянулана него и с грустью сказала:

– Не думаю.

– Отчего так?

– Вы играете в какую-то игру, правил которой я не знаю, –устало ответила она.

– Правила остались те же. Это та же самая игра, в которую мыуже играли, я целую вас, а вы, – он сделал многозначительную паузу, – целуетеменя.

Откровенное напоминание о том, что в прошлый раз она самацеловала его, страшно смутило Элизабет и одновременно вызвало желание дать емупощечину, но он одной рукой придержал ее руки, а другой начал нежно поглаживатьшею.

– Покажите мне, как вы запомнили это, – дразнил он,приблизив к ней свои губы. Наконец, не выдержав, Ян сам припал к ее губам и,несмотря на насмешливый тон, поцелуй его был нежным и требовательным. Элизабеткачнулась к нему и наконец ответила на поцелуй, ее рука скользнула вверх изамерла у него на груди, она почувствовала, как его руки сжали ее талию, потомон раздвинул ей губы, ее сердце забилось сильными гулкими толчками, и онарадостно приняла это вторжение.

Кровь зашумела у Яна в голове, он говорил себе, что долженнемедленно отпустить ее, и даже попытался сделать это, но Элизабетбессознательно притянула к себе его голову, пытаясь хотя бы еще немногопродлить те невыразимо прекрасные ощущения, которые будил в ней его поцелуй.Наконец Ян заставил себя оторваться от этих колдовских губ и резко поднялголову.

– Ч-ч-черт! – прошептал он, но руки помимо его воли ещекрепче обвились вокруг ее тела.

Сердце Элизабет билось как маленькая пойманная птичка, онапосмотрела в его глаза, полыхавшие тайным огнем, и он притянул к себе ееголову, их губы слились в поцелуе. С яростной настойчивостью он раздвинул ейгубы, и Элизабет вдруг прильнула к нему, переполненная какими-то незнакомымичувственными желаниями, обняв его руками за шею, она откровенно ответила на егопоцелуй. Она не стала протестовать, когда его язык начал ласкать ее рот. Ееподатливость вызвала у Яна новый взрыв неудержимого желания, он изо всех сихпритянул ее к себе, чего-то дико и настойчиво требуя.

Она сделала незаметное движение, приспосабливаясь к нему инеосознанно распаляя его желание.

Его руки машинально скользнули к ее груди, но вдруг осознав,что он делает, Ян отдернул руки и, оторвавшись от ее рта, поднял голову ипосмотрел пустым взглядом куда-то над ее головой, не зная, целовать ли еедальше или попытаться обратить все в шутку. Еще ни одна женщина не возбуждала внем такого желания всего после нескольких поцелуев.

– Это было так, как я помнила, – прошептала Элизабет,потрясенная силой охватившего ее чувства.

Это было даже лучше, чем помнил он. На этот раз страсть быласильнее, неистовей… И она не поняла этого только благодаря тому, что он сумелустоять перед искушением и не поцеловал ее еще раз. Он только что отверг этумысль как безумную, и вдруг они услышали позади себя мужской голос:

– Боже правый! Что здесь происходит?

Элизабет рванулась в безумной панике и увидела бегущего кним седого мужчину средних лет. Ян успокаивающе положил ей руку на талию, и онаосталась стоять, окаменев от шока.

– Я слышал стрельбу… – человек прислонился к дереву, держасьодной рукой за сердце, грудь его тяжело вздымалась. – Я слышал ее все время,пока поднимался из долины, и подумал…

Он замолчал, глядя на пунцовую, со спутанными волосамиЭлизабет. Потом его взгляд переместился на руку Яна, лежащую на ее талии.

– И что ты подумал? – спросил Ян. Для человека, застигнутогов столь пикантной ситуации, и не кем-нибудь, а шотландским викарием, его голосзвучал поразительно спокойно.

Викарий наконец оценил ситуацию, и лицо его стало жестким.Он отделился от дерева и направился к ним, стряхивая с рукава прилипшие кусочкикоры.