Внезапно он перестал дышать. Лицо малыша исказилось, словноон поперхнулся, и спустя мгновение он обмяк на руках у матери, которая смотрелана него, охваченная паникой.

Но прежде чем она опомнилась, Тадаси забрал у нее малыша,положил на татами и начал массаж сердца. Ребенок уже посинел. Тадаси всталрядом с ним на колени и стал делать искусственное дыхание. Он дышал ровно иглубоко, а Хироко стояла рядом, молясь за ребенка. Прошла минута, и вдругпослышался хрип и плач. Лицо ребенка немного оживилось, на лбу выступил пот.Тадаси принес таз с прохладной водой, и вдвоем они обмыли ребенка. К утрунаконец жар начал спадать. Ребенок выглядел лучше, чем за последние дни, ноХироко казалась пепельно-серой. Она понимала, что чуть не потеряла ребенка ичто выжил он лишь благодаря Тадаси.

— Чем мне отблагодарить вас? — спросила онапо-японски, и ее глаза наполнились слезами благодарности. Если бы не Тадаси,Тойо мог умереть. — Вы спасли моего ребенка.

— Твоего ребенка спас Бог, Хироко, а я лишь помогал,как и ты сама. Больше мы ничего не могли сделать, мы были лишьпомощниками. — Но без него Тойо сейчас не было бы в живых. — А теперьты должна выспаться. Я присмотрю за ним, пока ты не вернешься.

Как обычно, Хироко отказалась покинуть сына. Тадасиотправился домой отдохнуть и вернулся к своему дежурству в пять часов вместе сРэйко. Она уже слышала о том, что случилось ночью, и без устали благодарилаТадаси. Позднее он зашел проведать Хироко. К малышу он проникся почтиродственными чувствами и был рад видеть, что ребенок слегка оживился и сталулыбаться матери.

— Вы сотворили чудо, — с усталой улыбкойпроизнесла Хироко. Ее волосы растрепались и прилипли ко лбу. В крохотной палатебыло жарко, Хироко вытирала пот со лба, а Тадаси заметил, что ее глаза странноблестят.

— Тебе необходимо лечь, — заявил он, вновьстановясь врачом. — Если ты не будешь отдыхать, то долго невыдержишь. — Он и вправду был в этом уверен. Хироко была тронута иудивлена его словами. Хотя они и прежде работали вместе с Тадаси, их сблизилаболезнь Тами и Тойо. Хироко не видела девочку с тех пор, как заболел ееребенок, — она не отлучалась из палаты.

Когда Тадаси зашел к ней вечером, Хироко выглядела еще хуже,стала беспокойной. Тадаси решил поговорить с Рэйко.

— По-моему, она смертельно устала. Заставьте ее уйтидомой, прежде чем она упадет в обморок.

— Каким образом? Побить ее веником? — с усталойулыбкой переспросила Рэйко. Лазарет был переполнен больными детьми, сегодняутром врачи обнаружили случай полиомиелита. Эпидемия полиомиелита моглаопустошить весь лагерь, и потому ребенка перевели в другое помещение. —Она не согласится бросить ребенка.

— Но вы же ее тетя! Прикажите ей, — настаивалТадаси, но Рэйко покачала головой.

— Вы не знаете Хироко — она слишком упряма.

— Такой же была моя сестра, — печально проговорилон. Эти женщины были во многом похожи.

Иногда Хироко становилась даже внешне похожей на его сестру.

— Я поговорю с ней, — пообещала Рэйко, чтобыуспокоить врача, но когда оба вошли в палату Тойо, они увидели, что Хирокосидит расстегнув платье, словно сгорая от жары, и разговаривает, глядя впустоту. Рэйко сразу же поняла, что Хироко говорит с Питером. Взглянув навошедших, Хироко перешла на японский язык, принимая их за родителей. Она что-товспоминала про Юдзи. Едва увидев ее, Рэйко поспешила за врачом. Тадасипо-японски попросил Хироко встать и подойти к нему. Хироко выглядела необычнокрасивой, но смутилась, по-английски извинившись за то, что не сказала ему проребенка. Тадаси едва успел подхватить ее, когда Хироко вдруг повалилась на поли мгновенно потеряла сознание. Вскоре пришел врач и увидел, что Тадаси сидит наполу, держа на коленях голову Хироко. Вскоре врач установил, что Хироко больнаменингитом.

На этот раз сотворить чудо оказалось труднее. Тойо был ещеслаб, но постепенно поправлялся, а его матери становилось хуже с каждым днем.Ее обморок сменился комой.

Несмотря на лекарства, ее мучил жар, она целыми днями неприходила в сознание. Прошла неделя, и врач сказал Рэйко, что случайбезнадежен. Помочь Хироко невозможно. Она протянула еще неделю, и всепостепенно убедились, что она умирает. В сущности, осматривая ее, врачудивлялся, что она до сих пор жива. Тадаси был убит горем, и даже Саллиплакала, сожалея о том, что оскорбляла Хироко и спорила с ней. Тами таквстревожилась, что Рэйко стала опасаться рецидива болезни. Узнав, что Хирокобольна, девочка даже отказалась есть. Только Тойо не подозревал о происходящем.

Хироко выглядела как призрак — за несколько дней совсемисхудала. Тадаси сидел рядом с ее кроватью. Последние две недели он работалвдвое больше обычного, надеясь хоть чем-нибудь помочь ей. Он боялся, что Хирокоумрет — так как умерла его сестра.

— Пожалуйста, выживи, Хироко, — шептал он, приходяк ней по ночам, когда рядом никого не было. — Ради Тойо. — Он неосмеливался сказать «ради меня». Это было бы слишком смело. Наконец однаждыночью Хироко пошевелилась и что-то пробормотала во сне. Она позвала Питера, азатем заплакала, рассказывая про ребенка.

— Было так тяжело… — шептала она. — Я думала, чтоне сумею… мне очень жаль… я не знаю, где он сейчас…

Тадаси понял, о чем она говорит, взял в ладони ее горячуюруку и сжал ее.

— С ребенком все в порядке, Хироко. Он поправился.

Ты нужна ему — и всем нам.

Он влюбился в эту едва знакомую женщину сначала толькоблагодаря ее сходству с сестрой. Они оба были одинокими, растерянными иусталыми. Тадаси давно опротивело жить за колючей проволокой, ему быланенавистна собственная хромота, мешающая уйти в армию. Тошнило от нытья«нет-нет ребят» и других людей, жалующихся на них. Но больше всего его удручалажизнь в заключении в стране, которую он так любил. Хироко тоже не заслуживалатакой участи, как и все остальные, томящиеся здесь.

Хироко стала для него лучиком надежды, она казалась чистой,смелой и самоотверженной. Тадаси боялся, что смерть отнимет у него эту женщину.

— Хироко! — шепотом позвал он, но больше этойночью Хироко не произнесла ни слова, а утром ей стало еще хуже.

Так продолжалось без конца. Тадаси понял, что врачи правы:она умирала.

Вечером к ней пришли Рэйко и Так, приведя с собойбуддистского священника. Он долго смотрел на больную, качая головой и повторяя,что ему очень жаль. Увидев его, Тадаси решил, что Хироко умерла, и чуть нерасплакался, но Сандра вовремя сказала:

— Нет, она еще жива.

Остальные вскоре ушли, а Тадаси вернулся в тесную палатуХироко. Ему хотелось попрощаться с ней наедине, несмотря на то что они былиедва знакомы. По крайней мере он спас ее ребенка — это значило немало. Тадасижалел, что он не может спасти саму Хироко.

— Мне так жаль, что это случилось с тобой, —печально проговорил он, глядя на нее. Он стоял на коленях у постели. ГлазаХироко казались глубокими провалами на лице, она не издавала ни звука и нешевелилась. — Если бы ты только выжила… нам всем так не хватаетрадости. — Он улыбнулся. Они нуждались во многом, и Хироко им стало бынедоставать. Он сидел рядом, уже тоскуя о ней, когда Хироко вдруг осторожнооткрыла глаза и взглянула на него, не узнавая, а потом попросила позватьПитера. — Его здесь нет, Хироко… — Она снова опустила веки, и Тадаси попыталсяудержать ее. Что, если она открыла глаза в последний раз? Если она уже невернется? — Хироко, — повелительно произнес он, — не уходи…Останься здесь.