– Наверное, думал, что делает нам приятный сюрприз, –сказала Хестер странным, отрешенным голосом.

– Приятный или неприятный, а сногсшибательный – это ужточно. Не следовало ему так поступать.

– Но это потребовало от него некоторого мужества, –возразила Хестер. Лицо слегка зарделось. – Нелегко ему было на такое решиться.Приехать и рассказать людям, что один из членов их семьи, осужденный заубийство и умерший в тюрьме, на самом деле невиновен. Да, думаю, этопотребовало от него храбрости. – И добавила с грустью: – Но лучше бы ее у негоне было.

– Вот-вот, все мы того же желаем, – пробурчала мисс Линдстрем.

Хестер вдруг словно проснулась и с интересом взглянула нанее:

– Так и у вас такое же ощущение, Кирсти? А я думала, может,только у меня.

– Я не дура, – отрезала мисс Линдстрем. – Могу сообразить,что ваш доктор Калгари не все до конца продумал.

– Пойду к отцу, – сказала Хестер, поднимаясь.

– Да, – согласилась Кирстен Линдстрем, – следует обдумать,как поступить наилучшим образом.

Когда Хестер вошла в библиотеку, Гвенда Воугхан сидела утелефона. Отец поманил Хестер, она подошла и присела на ручку его кресла.

– Пытаемся дозвониться до Мэри с Мики, – сказал Лео Эрджайл.– Надо им немедленно обо всем рассказать.

– Алло, – произнесла Гвенда. – Миссис Дюрант? Мэри? ЭтоГвенда Воугхан. Ваш отец хочет поговорить с вами.

Подошел Лео и взял трубку:

– Мэри? Как ты? Как Филип? Хорошо. Произошло одночрезвычайное событие. Думаю, тебе следует знать. Только что к нам приходилнекий доктор Калгари. Привез с собой письмо от Эндрю Маршалла. Дело касаетсяДжако. Оказывается… просто невероятно… Оказывается, история, которую Джакорассказал на суде, о том, что кто-то подвез его на машине до Драймута, –чистейшая правда. Этот доктор Калгари и есть человек, который его подбросил…

Он замолчал, выслушал, что ответила ему дочь.

– Да, хорошо, Мэри, не стану касаться подробностей, почемуон не явился вовремя. С ним произошел несчастный случай, контузия. Всеподтверждается. Я вот зачем позвонил. Думаю, нам всем надо собраться повозможности скорее. Видимо, надо пригласить Маршалла и все с ним обговорить.Считаю, что потребуется совет квалифицированного юриста. Ты сможешь приехатьвместе с Филипом? Да… Да, я знаю. Дорогая, я в самом деле считаю, что этоважно… Да, перезвони мне после, если захочешь. Постараюсь связаться с Мики. –Он положил трубку.

– Позвонить Мики? – К телефону подошла Гвенда.

– Если дело немного терпит, Гвенда, – вмешалась Хестер, –можно сначала позвоню я? Хочу поговорить с Дональдом.

– Разумеется, – сказал Лео. – Вы с ним собираетесь пойтикуда-то вечером, да?

– Собирались, – ответила Хестер.

– Ты очень расстроилась, дорогая? – Отец окинул еепроницательным взглядом.

– Не знаю, – промолвила Хестер. – Даже не знаю, что ячувствую.

Гвенда уступила ей место у телефона, Хестер набрала номер.

– Доктора Крейга, пожалуйста. Да, да. Хестер Эрджайлговорит. – И после непродолжительного молчания: – Это ты, Дональд? Позвонилапредупредить, что я не смогу пойти с тобой на лекцию вечером… Нет, я не больна,дело не в этом, просто… хм… просто… у нас довольно странные новости. – Хестерповернулась к отцу, прикрыла рукой трубку и спросила: – Это не секрет, а?

– Нет, – протянул Лео, – совсем не секрет, но… гм, я быпопросил Дональда никому пока не рассказывать. Ты же знаешь, как быстрораспространяются самые нелепые слухи.

– Да, знаю. – И проговорила в трубку: – В определенномсмысле новости хорошие, Дональд, но… довольно тяжелые. Не хочу об этом говоритьпо телефону… Нет, нет, не приезжай… Пожалуйста, не надо. Не сегодня. Возможно,завтра. Насчет Джако. Да… да… моего брата… Мы только что узнали, что он вовсене убивал маму… Но пожалуйста, никому ничего не говори, Дональд. Я все расскажутебе завтра… Нет, Дональд, нет. Не могу никого видеть сегодня, даже тебя.Пожалуйста. И ничего не говори. – Она положила трубку и уступила Гвенде место утелефона.

Гвенда заказала номер в Драймуте.

– Почему бы тебе не пойти на лекцию с Дональдом, Хестер? –нежно спросил Лео. – Немного развеялась бы.

– Не хочу идти, папа. Не могу.

– Говоришь, у тебя такое впечатление, что это дурныеновости? Но знаешь, Хестер, это не так. Мы просто испугались. А теперь мы всесчастливы, очень рады… Как же иначе?

– Именно так и следует говорить, да? – насмешливоосведомилась Хестер.

– Дорогое дитя, – попробовал урезонить ее Лео.

– Но это же неправда! – вспылила Хестер. – Это вовсе нехорошие новости. Это ужасные новости.

– Мики у телефона, – сообщила Гвенда, перебив Хестер.

Лео взял трубку. Он долго, как и дочери, объяснял сыну сутьдела. Но на этот раз новость была воспринята совершенно иначе. Не быловозражений, удивления, недоверия. Наоборот, последовало быстрое согласие.

– Что за черт! – послышался в трубке голос Мики. – Прошлоуже столько времени! Исчезнувший свидетель! Хорошо, хорошо. Вот не повезлобедному Джако!

Снова заговорил Лео, и снова он выслушал ответ Мики.

– Да, – сказал Мики. – Согласен с тобой. Лучше побыстреесобраться и послушать советы Маршалла.

Мики коротко хохотнул, и Лео вспомнил, что он так же смеялсяеще малышом, играя в саду под окнами дома.

– Можно даже поспорить, если хотите. Кто из нас убийца?

Лео швырнул трубку и быстро отошел от телефона.

– Что сказал Мики? – спросила Гвенда.

Лео повторил его слова.

– Это просто глупая шутка, – успокоила его Гвенда.

– Возможно, это вовсе не было шуткой, – тихо проговорил Лео,глядя ей в лицо.

Мэри Дюрант прошла по комнате, подобрала несколько опавшихлепестков на полу у вазы с хризантемами и аккуратно положила их в мусорнуюкорзину. Это была спокойная высокая двадцатисемилетняя женщина. Несмотря нагладкое, без морщин лицо, она все-таки выглядела старше своего возраста,возможно, из-за свойственной ей степенной дородности. Мэри была красиванеброской красотой миловидной женщины: правильные черты лица, хорошая кожа,живые голубые глаза, светлые волосы, зачесанные назад и стянутые большим узломна затылке. Она причесывалась так не потому, что такая прическа была в то времяв моде, но потому, что всегда и во всем придерживалась своего собственногостиля. Мэри выглядела такой же опрятной и ухоженной, как и ее дом. Всякаяпылинка, любой беспорядок в доме вызывали у нее досаду.