– Ты отравила моего любимца! – закричала балерина.

Я начала бестолково все объяснять, рассказывая проветеринара, лекарство…

Маня сбегала в комнату и вернулась, держа ампулу.

– Мусик, – спросила девочка, – а почему ты купила раствор?Смотри, в рецепте четко сказано – в таблетках.

– Какая разница, – пожала я плечами, – таблеток не было, ярешила: лучше так, чем никак. Неужели врач прописал отраву?

– Да нет, – усмехнулась Маня, – лекарство само по себехорошее, только сделай милость, лизни краешек ампулы.

Машинально я повиновалась. Рот моментально наполнилсяслюной, от нестерпимой горечи из глаз полились слезы.

– Вот видишь, – довольно заметила Маруся, глядя на то, какя, высунув язык, дышу с открытым ртом, – только чуть-чуть попробовала, а какойэффект! Представляешь муки Фредди, ему досталась целая ложка!

– Как можно выпускать подобную дрянь, – еле-еле сумелавымолвить я.

– Это предназначалось для уколов, – пояснила Маша, – атаблетки специально производят в сахарной оболочке. Так что впредь никогда непокупай ампулы, если прописан прием внутрь.

– Пойдем, котик, мама тебе пирожное даст, – защебеталаАлиска, обнимая мартышку.

Фредди покорно дал себя увести. Я побрела следом за ними:несчастный примат, представляю, как он испугался и намучился.

Ночь провела опять без сна. Лопнула последняя тоненькаяниточка, связывавшая меня с разгадкой. Это похоже на полное поражение, я незнаю теперь, где найти Верочку…

Машинально взяла с тумбочки шоколадку. Укусила, имоментально резкая боль пронзила нёбо. Оставшуюся часть ночи бестолковополоскала рот всеми доступными средствами, но в четыре утра поняла, что, еслисейчас же не поеду к зубному врачу, просто скончаюсь. В памяти всплыл адрес –Красносельская.

В огромном зале понуро сидели возле кабинетов товарищи понесчастью. Бесконечно повторяющийся визгливый звук бормашины действовал всем нанервы. Говорят, барон Монтинье, поджидавший в телеге своей очереди нагильотину, бросился к палачу, отпихивая тех, кто оказался в зловещей очередивпереди него.

«Пустите меня, – кричал барон, – лучше смерть, чем ееожидание».

Сейчас я очень хорошо понимала французского аристократа:скорей бы в кабинет! Наконец дверь распахнулась, и молоденькая медсестрасказала:

– Следующий.

На мягких ногах я доковыляла до кресла, устроилась накожаных подушках, разинула рот и закрыла глаза. Будь что будет, выбора всеравно нет.

– Вот это встреча! – раздался голос.

Я тихонько приоткрыла глаза и увидела Лиану Сундукян.

– Что случилось? – улыбнулась женщина, потом изучила моизубы и предупредила: – Больно не будет. Лена, приготовь там что нужно, это моязнакомая.

Примерно через полчаса мы сидели в задней комнате за кофе.Вернее, ароматным напитком наслаждалась Лиана, я же тихо радовалась: у Лианыоказались волшебные руки, боли не ощутила совсем.

– Никогда не приезжайте на Красносельскую ночью, –посоветовала Сундукян, – лучше кое-как до утра дотерпеть и к своему стоматологузаписаться. Здесь у нас, к сожалению, человека со стороны не всегдаквалифицированно лечат!

Хорошо ей предлагать: потерпите. Вспомнив про Фредди, явздохнула: пока сам не испытаешь, не поймешь. Наверное, каждому врачу следуетхоть раз оказаться на месте пациента. Хирургу – на операционном столе,стоматологу – в кресле, онкологу – попробовать курс химиотерапии. Может,сострадания к больным прибавится.

Моя близкая подруга Оксана, великолепный хирург и знающийврач, загремела в больницу. Больше всего ее там обижало поведение медсестер.Девчонки, шурша халатами, влетали в палату, совали пациентам мокрые градусникии швыряли таблетки горстями прямо на тумбочку…

Выписавшись, Ксюта моментально велела девушкам в своемотделении вытирать термометры, а пилюли раскладывать по пластмассовым лоточкам.Те подивились на каприз заведующей, но приказание выполнили.

– Как там Нина? – поинтересовалась я. – Отошла от «своих»похорон?

Лиана вздохнула:

– Нинель у нас со странностями, витает где-то в облаках,поэтесса. Правда, иногда совершает такие поступки – не знаешь, что и думать.

– Например?

– Представляете, в прошлую субботу я встречала подругу.Поезд прибывает в шесть утра, мерзну на перроне, вдруг вижу – Нинелька. Я чутьс платформы не рухнула. Никогда ведь раньше двенадцати не встает. И, прикиньте,в каком виде – юбка почти до пят, голова в тюбетейке. И с мужиком. Ну я неудержалась и крикнула: «Нинуша, познакомь с кавалером». Она очень нехотябормочет: «Это, Сережа, моя сестра». А провожатый возьми и ляпни: «Вот здорово,вместе, значит, на молебен поедем!» Нина его толкнула, он и заткнулся. Представляетесебе – Нинель на молебны ходит!

Я сидела как громом пораженная. Разгадка оказалась подносом. Нинель сначала была пациенткой Людмилы, затем они подружились… Выходит,Сундукян – член секты. Крайне подходящая для этого личность. Женщинаромантического склада, с неустроенной жизнью, к тому же обладательница двухквартир…

– Скажите, Лиана, а где можно приобрести стихотворенияНинель?

– Да зачем вам? – засмеялась врач. – Это не стихи, а чтиво.

– Ну все же.

– Последний раз в журнале «Орбита» печатали.

Едва дождавшись одиннадцати утра, я порулила в Лыковпереулок, где расположилась редакция. Должен же там быть архив!

Главный редактор, импозантный мужчина лет пятидесяти, а судяпо одежде и маникюру, плейбой и бонвиван, повертел в руках мой французскийпаспорт и любезно пропел:

– Что привело в нашу скромную обитель столь прекрасную даму?

– Всего лишь скучная служебная необходимость, – в тон емуответила я и принялась самозабвенно врать.

Работаю в Париже, в издательстве «Пингвин». Хотим сделатьсборник современной российской поэзии, желательно женской, нельзя ли…

– Конечно, конечно, – не дослушал редактор и крикнул: –Ксения Львовна, проводите гостью в библиотеку.

Примерно через час я держала в руках ксерокопию. Доехала до«Макдоналдса», купила биг-мак, кофе, сладкий пирожок и углубилась в чтение.

Фонарей падал свет,