– Я помогу, – вызвался викарий. – Это будет толькосправедливо, поскольку вы с Яном готовили ужин.

– Нет, я и слышать об этом не хочу, – решительно отказаласьЭлизабет и, в четвертый раз в жизни повязав вокруг талии полотенце, начала мытьпосуду. Мужчины остались сидеть за столом, разговаривая о людях, которых она незнала. И хотя оба они забыли о ее присутствии, она чувствовала себя достранности счастливой и умиротворенной, прислушиваясь к их беседе.

Покончив с мытьем посуды, Элизабет повесила полотенце накрючок, взяла стул и села поближе к огню у небольшого столика. Оттуда она моглабеспрепятственно наблюдать за Яном. Поскольку других дел у нее не было, онарешила закончить письмо к Алекс и, взяв перо, сосредоточилась на описанииШотландии и коттеджа. Однако письмо подвигалось медленно, так как все ее мыслибыли заняты Яном. Элизабет казалось несколько странным, что Ян живет в такомуединенном месте. Ведь хотя бы часть времени он должен проводить в Лондоне,посещая светские рауты и балы, прогуливаясь по аллеям парков в своем черномвечернем костюме и заставляя трепетать женские сердца. Улыбнувшись про себя,Элизабет подумала, что такие люди, как Ян Торнтон, оказывают обществу большуюуслугу – они дают ему возможность любоваться, восхищаться собой и, может быть,даже опасаться. Если бы не было таких мужчин, как Ян, женщинам не о чем было бымечтать. И сожалеть, резонно заметила она себе.

Ян, до сей поры ни разуме взглянувший в ее сторону, вдругобратился к ней, и Элизабет подпрыгнула от неожиданности.

– Сегодня чудесный вечер, Элизабет. Не хотите прогуляться? Аписьмо можно дописать и потом.

– Прогуляться? – тупо повторила девушка, потрясеннаяоткрытием, что все это время он прекрасно осознавал ее присутствие в комнате. –Но там темно, – сказала она, вопросительно глядя в его бесстрастное лицо. Янподнялся и подошел к ее стулу. Он стоял, возвышаясь над ней, и Элизабетзасомневалась, действительно ли ему хочется с ней прогуляться. Она бросиланерешительный взгляд на викария, который поддержал предложение племянника.

– Прогулка – это замечательно, – сказал Дункан, вставая. –Способствует хорошему сну. Элизабет улыбнулась ему и согласилась.

– Я только возьму шаль. Может быть, вам тоже что-нибудьзахватить, сэр? – спросила она викария,

– Нет, нет, для меня не нужно, – поморщился Дункан. – Я нелюблю вечерних прогулок. – С опозданием спохватившись, что пренебрегает своимиопекунскими обязанностями, он быстро добавил: – К тому же у меня слабое зрение.– Опровергая свои же слова, викарий взял книгу и, удобно откинувшись в кресле,стал читать ее при тусклом свете свечей.

Ночной воздух был прохладным, и Элизабет плотнее закуталасьо шерстяную шаль. Ян молчал, и так, в молчании, они медленно обошли дом.

– Сегодня полнолуние, – сказала она через несколько минут,взглянув на огромный желтый диск луны. Ян промолчал, и она стала думать, чем быеще привлечь его внимание, как вдруг, совершенно неожиданно для себя, высказалавслух свои мысли: – До сих пор не могу поверить, что я действительно вШотландии.

– Я тоже.

Они зашли за холм и пошли по тропинке вниз. Видимо, Ян зналэту дорогу наизусть, так как прекрасно ориентировался в темноте. Свет из оконкоттеджа становился все слабее и наконец исчез совсем.

Они еще несколько минут молча шли по тропинке и неожиданнооказались на открытом месте – впереди и внизу простиралась долина, позади –пологий спуск холма, слева и справа были небольшие полянки, а над головой –черное покрывало неба с вышитыми на нем бриллиантовыми звездами. Ян остановилсяи, засунув руки в карманы, посмотрел вниз, на долину. Не имея представления, очем он сейчас думает, Элизабет прошла несколько шагов влево и тожеостановилась. Здесь казалось холоднее, и она зябко запахнулась в шаль,незаметно следя взглядом за Яном. В лунном свете его профиль казался пугающерезким. Через несколько минут Элизабет нарушила молчание:

– Думаю, нам пора возвращаться. В ответ Ян откинул назадголову и закрыл глаза, ей показалось, что в нем происходит какая-то внутренняяборьба.

– Почему? – спросил он наконец.

– Потому что больше некуда идти.

– Мы вышли не для того, чтобы гулять, – ровным голосомсказал он.

– Нет? – чувство безопасности быстро оставляло ее.

– Вы сами прекрасно это знаете.

– Тогда… тогда зачем мы вышли?

– Потому что нам хотелось побыть вдвоем, без свидетелей. Вужасе оттого, что он каким-то образом угадал ее мысли за ужином, Элизабет струдом проговорила,

– А почему вы думаете, что мне хочется побыть с ваминаедине?

Ян повернул голову в ее сторону, и она встретилась с егонеумолимым взглядом.

– Идите ко мне, я покажу вам почему.

При мысли о том, что он ей предложил, все ее тело затряслоот желания и страха, но каким-то чудом ей все-таки удалось сохранитьсамообладание. Одно дело мечтать, чтобы он поцеловал ее в доме, когдапоблизости находится викарий, и совсем другое – здесь, где уже ничьеприсутствие не могло его удержать. Здесь это было куда опаснее и страшнее. Темне менее она не винила Яна за это предложение, так как сама дала ему поводсчитать, что его ласки ей небезразличны. Отчаянно сопротивляясь физическомупритяжению, которое влекло ее к нему, она издала долгий прерывистый вздох ипопыталась объясниться.

– Мистер Торнтон…

– Меня зовут Ян, – перебил он ее. – Учитывая наше длительноезнакомство, не говоря уже о том, что между нами было, обращение «мистер» мнекажется довольно нелепым.

Пропустив это замечание мимо ушей, Элизабет постараласьсохранить невозмутимость.

– Когда-то во всем, что произошло тогда в Англии, я обвинялатолько вас. Но теперь я смотрю на вещи иначе. Теперь я понимаю, что в тотвечер, когда попросила вас пригласить меня на танец, вела себя глупо, дажебесстыдно. – Элизабет в нерешительности замолчала. Если она расскажет ему, чтопоступила так ради подруг, которые поспорили на него, это послужит ей частичнымоправданием, но, с другой стороны, Ян может расценить это как оскорбление, а ейхотелось с ним помириться, а никак не ссориться. Поэтому с некоторой задержкойона продолжила: – И потом, каждый раз, оказываясь с вами наедине, я вела себя,как женщина, не знающая стыда. А потому я не могу винить вас за то, что вы обомне так и подумали.

– А я так подумал, Элизабет? – ироничным голосом спросилТорнтон.

Услышав в темноте свое имя, произнесенное его глубокимнизким голосом, она с внезапной ясностью, почти физически, ощутила расстояние,которое их сейчас разделяло.