— Кажется, вы очень довольны собой, мистер Хирш.

— А почему бы и нет? Я обручен с очень красивой,изумительной женщиной. — Он поцеловал Зою, после чего она понесла сиреньна кухню, где поставила ее в тяжелую резную хрустальную вазу. Эту вазу Зоякупила потому, что она напоминала ей вазу во дворце на Фонтанке, в которую матьставила цветы из сада.

— Они прекрасны, не правда ли? — Она отступила нашаг, чтобы полюбоваться цветами, — и оказалась в объятиях Саймона, которыйосторожно повернул ее к себе и поцеловал.

— Не столь прекрасны, как ты. — На мгновение онамолча прижалась к нему, наслаждаясь его нежностью и теплотой. Поглаживая ейволосы, он посмотрел на нее и прошептал:

— Давай поедем куда-нибудь. Сегодня такой прекрасныйдень. — Он знал, что сегодня ей не надо торопиться домой к детям.

— Прекрасная мысль.

Она радостно улыбнулась.

Саймой вернулся в гостиную, а Зоя пошла переодеваться вбелые брюки и белый кашемировый свитер.

Он взглянул на фотографии в серебряных рамках, которыестояли повсюду, и с изумлением остановился перед фотографией детей Романовых,висящих вниз головами и строящих смешные рожицы тому, кто их фотографировал. Априсмотревшись, он вдруг сообразил, что одна из девушек в костюме для игры втеннис — это Зоя, только намного моложе, чем теперь, а девушка рядом с ней —Мария, остальные же — ее сестры. Просто удивительно, в какой исторической семьеона жила! Но все это было в далеком прошлом.

Даже фотография была потертой и поблекшей. Были тут и другиефотографии: Саши и Николая, а также несколько фотографий Клейтона. Он был оченьхорош собой, и у стоявшей рядом с ним Зои был счастливый вид.

— Что это ты тут притаился? — Улыбаясь, она вошлав комнату — необыкновенно красивая, в белых брюках и белом свитере. Временамиона напоминала ему Кэтрин Хепберн.

— Я разглядывал твои фотографии. Николай очень похож наотца, не так ли?

— Иногда. — Она улыбнулась. — И на моего отцатоже. — Она взяла большую серебряную рамку с фотографией родителей ипротянула Саймону. — И немного на брата. — И она показала нафотографию на столе. Саймон кивнул.

— Хорошо смотрятся. — На него всегда производиливпечатление ее аристократические родственники.

Зоя печально улыбнулась.

— Все это было так давно. — Трудно даже поверить,что прошло двадцать лет с тех пор, как она видела своих родителей. —Иногда я думаю, что человек должен жить только настоящим. Прошлое — слишкомтяжелая ноша, чтобы тянуть ее за собой. И все же… — Она задумчиво взглянула нанего: так трудно отказаться… забыть… продолжать жить дальше… Именно поэтому ейхотелось немного подождать со свадьбой. Она еще должна была проститься с ними.Ей предстояло сделать огромный шаг из прошлого в настоящее. Но Саймон понималэто и не торопил ее. Он знал, что ей нужно время, и приготовился спокойнождать. Торопиться было некуда. Особенно теперь, когда она согласилась выйти занего замуж. Раз обещание дано, он готов был ждать ее, готов был помочь ейсделать этот серьезный шаг.

— Подождем, пока мы будем оба готовы. Кстати говоря, тыможешь ехать?

— Да, сэр. — Она захватила с собой темно-синийфланелевый блейзер, и через несколько минут они уже были в машине и ехали, какон выразился, в «заранее намеченное место».

— Стало быть, мистер Хирш, вы меня похитили? — Онагромко смеялась и снова чувствовала себя молодой. Новая машина переливалась вослепительных лучах солнца. Она испытывала прекрасное, беззаботное чувство —главное, не надо было волноваться о детях, сейчас она могла думать только о Саймоне,наслаждаться его близостью.

Он тоже засмеялся.

— Я мечтаю вас похитить с тех самых пор, как мыпознакомились. Надо было сделать это еще в Париже. — «Впрочем, зачем намПариж? Коннектикута вполне достаточно», — думал он, когда они проехалиМеррит-Паркуэй.

За обедом он рассказывал ей о своем деле и о кое-какихсоображениях насчет своей осенней коллекции. Ему нравилось говорить с ней обовсем, даже о своей мечте собрать когда-нибудь коллекцию известных картин. Емуочень нравились импрессионисты, и Зоя рассказала ему о коллекции своихродителей в России.

— Я сомневаюсь, что теперь вещи имеют для менязначение. Понимаешь, я привыкла принимать все красивые вещи, окружавшие меня,как должное. Но я потеряла все, а потом продала все, что было у нас сКлейтоном, и сейчас они для меня не играют почти никакой роли. — Она едвазаметно улыбнулась и посмотрела на него влюбленными глазами. — Для менянамного важнее люди, а не вещи.

Он молча протянул руку и коснулся ее пальцев, их рукивстретились и сомкнулись… А потом они вышли из ресторана и, тихо разговаривая,снова сели в машину. День клонился к вечеру, и Зоя, расслабившись, приникла кнему.

— Устала?

Она подавила зевоту и, смеясь, покачала головой.

— Нет, просто счастлива.

— Через некоторое время мы поедем обратно. Но передэтим я хочу показать тебе одно место.

— Какое? — Зое нравилось быть с Саймоном. С нимона чувствовала себя защищенной, любимой, счастливой.

— Это секрет.

Она засмеялась. Спустя полчаса они подъехали к маленькомуанглийскому коттеджу, обнесенному высоким забором, с огромными тенистымидеревьями и кустами роз вокруг, от которых исходил изумительный аромат.

— Чей это дом, Саймон? — спросила Зоя, когда онивышли из машины и огляделись.

— Мне бы очень хотелось сказать, что он мой. Нопринадлежит этот дом одной замечательной английской леди, которая превратилаего в гостиницу, чтобы содержать его. Я обнаружил этот дом несколько лет назади иногда приезжаю сюда отдохнуть от Нью-Йоркской суеты. Входи, я хочупознакомить тебя с ней. — Он не сказал Зое, что утром позвонил миссисУитмен и предупредил об их приезде. И когда они вошли в уютную гостиную,задрапированную английским ситцем в цветочек, их уже ждал настоящий английскийчай. Призывно блестел серебряный чайник, а рядом стояли тарелочки с сандвичамии маленькими пирожными, которые миссис Уитмен называла бисквитами. Это былавысокая сухопарая седая женщина с британским акцентом, смеющимися глазами идлинными, изящными, но загрубевшими от работы в саду руками. Было видно, чтоона ждала Саймона и Зою.

— Рада снова видеть вас, мистер Хирш. — Она пожалаим руки и оценивающе посмотрела на Зою, а когда Саймон представил ее как своюневесту, она энергично кивнула. — Какое приятное известие! Вы недавнопомолвлены?

— Совсем недавно.

Они ответили в один голос и засмеялись, а миссис Уитменналила им чаю и пригласила сесть в удобной маленькой гостиной с красивымкамином и прекрасными старинными английскими вещами, которые она привезла ссобой пятьдесят лет назад. Раньше она жила в Лондоне, затем в Нью-Йорке, акогда ее муж умер, переехала в этот дом. По Зоиному акценту она сразу жесообразила, что Зоя не американка, она ей очень понравилась. Саймон, решилаона, сделал правильный выбор, о чем миссис Уитмен со всей откровенностью исказала. А чтобы отпраздновать их помолвку, она принесла бутылку своего лучшегохереса.