Не задавая никаких вопросов, только взглянув на своегохозяина, Тома вышла, прихватив с собой стопку бумаги. У Кольта зазвонилмобильный.

— Ну, ты прочитал? Она очень старалась, по-моему, получилосьсупер! Это будет бестселлер, на обложке Светик в пачке, на шпагате, и еёпортреты через каждые десять страниц, заметь, не фотографии, а рисунки,графика. Сейчас модно делать книжки с картинками. А как тебе название?

— Она что, сама писала?

— Представь, да! Ну, конечно, потом там редакторы кое-чтоподправили. Слушай, финская бумага так подорожала, ужас, но Светик хочет толькофинскую, такую, знаешь, толстенькую. Формат будет необычный, узкий, чтобыудобно положить в дамскую сумочку.

— Хорошо, — Кольт сморщился и потёр лоб, — сколько?

— Ну, чтобы запустить достойную рекламную кампанию,презентации, афиши, телевидение, радио, на первое время нужно не меньшепол-лимона. Там в издательстве неплохие рекламщики, они уже составили пакетпредложений, все расписали по пунктам. Отправить тебе?

— Нет. Это ни к чему. Деньги переводить тебе или сразу насчёт издательства?

— Лучше мне, я буду выдавать частями и держать всё подконтролем. Светик тебя целует!

— Пётр Борисович, а может быть, она наконец нашла своёпризвание? — осторожно спросил Зубов вечером, когда они сели в машину.

— Не знаю, — сердито буркнул Кольт, — пусть уж лучшетанцует.

Джип выехал на трассу. Остановились на светофоре. Светиксмотрела на них с огромного рекламного щита. На фотографии ей так сильноудлинили шею и увеличили глаза, что она стала похожа на очковую кобру в боевойстойке.

Москва, 1917

Животные, которым вливание было сделано в раннем возрасте,если не погибали сразу, переносили период адаптации легче и быстрее своихпожилых собратьев. Повышение температуры и последующее выпадение шерстипроисходило у всех без исключения. Но молодые особи чувствовали себя вполнесносно. Аппетит у них был понижен, жажда, наоборот, усиливалась. Воды онилакали раза в три больше, чем обычно. Дряхлые особи слабели, не моглисамостоятельно есть и пить, совсем не двигались. Приходилось кормить и поить ихиз пипетки.

Выздоровление шло по единой схеме, с той лишь разницей, чтодряхлые особи становились молодыми, а молодые практически не менялись.

Прошло полтора года с начала эксперимента. Максимальный срокжизни крысы тридцать месяцев. Четыре выжившие особи, которые получили вливание ввозрасте двух-трёх месяцев, выглядели и вели себя как зрелые, здоровые, весьмаактивные крысы. Никаких видимых признаков старения у них не наблюдалось.

Григорий Третий пока был единственным, кто получил не одновливание, а два. Он продолжал жить. Он окреп, глаза прояснились. Старый, но недряхлый. Медлительный, спокойный, но не вялый. Рефлексы живые. Инстинкты внорме, все, кроме полового.

Серая самка, у которой были парализованы задние лапки,рожала здоровых крысят. Впрочем, ей препарат был влит позже, чем Григорию. Онапроживала только вторую жизнь, он — третью.

— Четвёртая вряд ли возможна, — сказал Михаил Владимирович,— к тому же препарата осталось слишком мало.

— Можно использовать эпифизы животных, получивших вливание,— сказал Агапкин.

— Их тоже не так много.

— Не понимаю, почему вы не пытаетесь добраться до источника,узнать происхождение паразита?

— Невозможно.

— Почему?

— Потому что шляпы мадам Котти пользуются большим успехом.

Агапкин замер с открытым ртом. Профессор улыбнулся и покачалголовой.

— Федор, для учёного вы слишком нервны, серьёзны инетерпеливы. Я задал вам задачку, попробуйте её решить.

— Мадам Котти, — пробормотал Агапкин, — дом напротив.

— Хорошо, — одобрительно кивнул профессор.

— При чём здесь успех её шляпок? — Агапкин сморщился. —Михаил Владимирович, ради Бога, я не мальчик, я не люблю шарады.

— Дам ещё подсказку. Одно слово, вернее, имя. Хасан. Да чтовы, в самом деле? У вас тоска в глазах, как у Григория Третьего. Ладно, не будувас больше мучить. Хасан — мальчик, сын дворника. Он иногда приносит мне крыс,я плачу ему по пятаку за штуку. Раньше я не интересовался, где он их берет. Нопосле случая с Григорием спросил. Оказывается, в подвале дома напротив.Крыса-донор, у которой я извлёк эпифиз, была именно оттуда. Я не поленился,отправился в подвал вместе с Хасаном. Но там никаких крыс не оказалось. Былопусто и чисто. Стояли мешки с извёсткой, бочки с краской. Мадам Котти решиларасширить свою мастерскую за счёт подвала. Вытравила крыс, вывезла весь хлам изатеяла ремонт. Сейчас он закончен. В подвале работают шляпные мастерицы.

— Та крыса-донор была единственной, у кого оказались цисты вэпифизе? — быстро спросил Агапкин и облизнул пересохшие губы.

— Нет. Было всего семь носителей паразита. И все — оттуда,из подвала.

— Надо искать других.

— О, для этого придётся переловить всех крыс Москвы и каждойпровести трепанацию черепа. Задача, конечно, благородная, но вряд ливыполнимая. У нас нет волшебной дудки крысолова.

— Что же делать?

— Беречь то, что имеем. Наблюдать. Думать. Паразитологи,которым я показывал нашего красавца, уверили меня, что по своему строению онболее всего напоминает плоского ленточного гельминта. Известно более двенадцатитысяч видов гельминтов, но в природе их существует значительно больше.Появились они в протерозойскую эру, то есть около ста миллионов лет назад. Ониселились в кишках и желудках динозавров, мамонтов, доисторических ящеров,благополучно пережили ледниковый период. Некоторые виды менялись в процессеэволюции, адаптировались к новым видам позвоночных и млекопитающих. Но другиеоставались неизменными. В состоянии цист они могут существовать страшно долго,как будто ожидая, когда очередной виток эволюции преподнесёт им нового, болеесовершенного хозяина. Жизнеспособные яйца паразитов находили в окаменелыхостанках доисторических животных, в древних захоронениях людей, в мумиях. Ихжизненный цикл бесконечно многообразен и загадочен. Кажется, исследователи неособенно утруждают себя вопросами. Каким образом паразит находит путь покровотоку и тканям организма хозяина именно к тому органу, в котором намеренпоселиться? Как удаётся микроскопическим цистам менять рефлексы и поведениепромежуточного хозяина? Рыбы выплывают на поверхность водоёмов, чтобы их скореесъело какое-нибудь млекопитающее. В нём из яиц выводится потомство. Мыши теряютстрах и идут прямо в лапы кошке. Заражённое животное стремится к гибели,вопреки инстинкту самосохранения, примерно так же, как сейчас эти кумачовыепролетарии со своей «Марсельезой». Слушайте, они почему-то всё время нещадноврут мелодию.