Меня бросало в кресле, сжавшемся, безуспешно пытающемсяпогасить толчки. Я был в скауте Геометров.

И значит, сон был явью!

— Сволочь! — закричал я на ни в чём не повинного Римера. Набедолагу Ника, до конца исполнявшего свой долг и в жизни, и в смерти. — Что жеты!

Скаут крутило, как щепку в водовороте. На экранахничего-ничего не различить — огненно-чёрная карусель.

— Что происходит, борт-партнёр?

Нас атакуют.

— Почему ты меня не разбудил?

Атака недействительна. Нас атакуют корабли Родины. Атака несчитается.

Я даже застонал от тоски и отчаяния. Умненький компьютерГеометров вновь натянул свои шоры.

— Почему нас атакуют?

Родина считает, что на борту — не-друг. Я сообщаю, что этоошибка. Вероятно, у всех атакующих кораблей повреждена аппаратура связи. Нетпричин для волнения. Атака недействительна.

Неужели и кораблик Ника Римера повторял бы то же самое,рассыпаясь под ласковыми родительскими оплеухами? Или та частичка души Ника,что перекочевала через корабль — в меня, смогла бы противостоять безумию?

— Полное слияние! — рявкнул я.

И растворился в небе.

Небо пылало.

Плыла подо мной Родина — милая, милая Родина, с правильными,чёткими очертаниями материков, с затейливыми сеточками облаков, обитель добра исправедливости, дружбы и счастья. Я даже касался атмосферы — чуть-чуть, самогокраешка…

А над нами, прижимая к планете, вились такие же, как я,крошечные кораблики. Свои. Изрыгающие пламя. Среди скаутов виднелось двадружеских корабля — тороид Гибких Друзей и пятиконечная звезда ДрузейМаленьких.

Со всем пылом истинной Дружбы они пытались меня убить.

Ответный огонь!

Атака своих кораблей невозможна!

Что это за голосок противоречит мне? Кастрированный разумкорабля? Уймись, дружок, не со мной тебе спорить…

Согласно трём первым постулатам регрессорства… Согласнопринципу Благих Намерений, принципу Меньшего Зла, принципу обратимости правды…Мы не атакуем корабли Родины, мы проводим учебные занятия, максимальноприближённые к реальности. Начать противодействие.

Или мне почудилось, или корабль повиновался прежде, чем язакончил. Повиновался радостно и изо всех своих силёнок.

Первым под удар попал «бублик» Гибких Друзей. Уж не знаю,чем мы его достали — лазерным дальномером или рентген-радаром. Но ему хватило.Бублик почернел, забытый рачительными хозяевами на жаровне. Распался облакомпепла.

Почему мне совсем не стыдно?

Согласно принципу Моральной Гибкости?

Первый раз в жизни я ощутил, что и в космосе имеют смыслпонятия «верх» и «низ». Имеют, и ещё как! Низ был там, где планета. Подо мной.И корабли Родины не могли использовать лучевое оружие — любой промах окончилсябы пылающим городом на поверхности, повреждённым санаторием, разрушенныминтернатом. Или, не дай бог, убитым Наставником…

Я громил нападающих, беззастенчиво прикрываясь планетой, сосвирепой радостью, которую оценила бы Маша… или Кэлос.

Эй, Ник, стыдливо нырнувший в глубины памяти! Где ты? Это тебене мышат-алари душить!

Похоже, инструкций на такой случай предусмотрено не было.Слишком поздно опознали украденный скаут, слишком долго чухались, решая, чтоделать…

Патрульные корабли брызнули в стороны. Будут обходить снизу…

Посадка!

Посадка ошибочно запрещена. Запрос на посадку даётсянепрерывно.

Что там советует принцип обратимости правды?

Запрещена посадка на территорию космодромов. Мы приземлимсяна поверхности.

Где?

Да где угодно.

Координаты?

У интерната «Белое море»!

Наверное, это было наше совместное решение. Ника Римера, длякоторого, несмотря ни на что, интернат оставался единственным светлым пятном ввоспоминаниях. И Петра Хрумова, который отсиживался в «Белом море»…

Скаут пошёл вниз. Мы опережали преследователей, не могли неопережать, все машины здесь однотипны, а мы имеем крошечную фору. И всё же…укрыться невозможно. Не детей же мне в заложники брать, в конце концов!

Впрочем, тут лучшими заложниками послужат Наставники. Онибудут неподражаемы в готовности прикрыть детишек своими телами. Они ведь такдобры и великодушны.

Жаль, что я не способен предоставить им такую радость.

Борт-партнёр. Мне надо скрыться. Интересы Родины.

Я шёл сквозь атмосферу, в огненном вихре, в плазменномкоконе, пока ещё — вне атаки. Но скоро, очень скоро меня догонят.

Выполняю.

Это реально?

Нет.

Слушай меня, борт-партнёр. Снижайся к интернату. Постарайсяоторваться от преследования. Мне нужно две секунды… две секунды на высоте вдесять… нет, пусть в двадцать метров… на скорости не более ста километров вчас…

От волнения я перешёл на земные меры времени и расстояния.Но корабль понял.

И куалькуа тоже. Я почувствовал его протест — резкий,охлаждающий пыл толчок, едва симбионт понял, что я собрался сделать. Так чтоже, полной остановки потребовать?

Невозможно. При уменьшении скорости мы станем уязвимы.Снижение над жилыми объектами запрещено.

Меня охватило отчаяние. Ну что же теперь? Я раскрыл ладонь,глянул на пылающее Зерно. Ему всё равно. Оно, может быть, и выдержит падение изстратосферы.

А я нет. И у куалькуа силы не безграничны.

Что же теперь, Ник Ример, из глубин моей памяти, с тогосвета воюющий за свою планету? Что теперь? Как поступают регрессоры в подобнойситуации?

И регрессор Ник Ример из своей холодной и безнадёжной далипотянулся ко мне.

Борт-партнёр, приготовиться к боевому десантированию.Отработка проникновения на планету не-друзей.

Выполняю.

Отрыв от преследования.

Увеличение скорости невозможно. Нарушение порогаустойчивости атмосферы запрещено.

Выполняй. Боевая тренировка.

Запрещено.

Долг перед Родиной.

Запрещено.

Казалось, корабль получает удовольствие, играя со мной… сНиком? в эту нехитрую игру. Выполняй — запрещено. Кто кого переспорит?