Сержант прибыл со всем своим войском из шести вооружённыхкарабинами констеблей.

Эраст Петрович ожидал подкрепление на подходе к деревне.Похвалил за быстроту, коротко разъяснил дислокацию.

– Как, разве мы не пойдём на штурм? – расстроилсяЛокстон. – Мои ребята так и рвутся в бой.

– Никакого б-боя. Мы в двух милях от Сеттльмента, запределами консульской юрисдикции.

– Да плевал я на юрисдикцию, Расти! Не забудьте: этитрое уродов убили белого человека! Пускай не сами, но это всё равно одна и таже шайка.

– Уолтер, мы должны уважать законы страны, в которойнаходимся.

Сержант надулся.

– Тогда какого черта вы написали: «Как можно быстрей ивозьмите дальнобойное оружие»?

– Ваши люди нужны для оцепления. Расположите их попериметру поля, скрытным образом. Пусть ваши констебли лягут на землю иприкроются соломой. Расстояние от одного до другого двести-триста шагов. Еслип-преступники станут уходить по воде, открывать неприцельный огонь, загонятьобратно на холм.

– А кто же будет брать разбойников?

– Японская полиция.

Локстон прищурил глаз:

– Почему же вы просто не вызвали япошек? На кой ваммуниципалы?

Титулярный советник не ответил, и сержант понимающе кивнул:

– Для верности, да? Не доверяете желтопузым? Боитесь,что упустят. А то и выпустят, да?

Вопрос снова остался без ответа.

– Я буду ждать Асагаву в деревне. За остальные тристороны квадрата отвечаете вы, – сказал Фандорин.

На сей раз ждать пришлось долго – очевидно, перед посещениемяпонского полицейского участка Сирота не только попил чаю, но ещё и пообедал.

Когда солнце достигло зенита, с полей к домам потянулисьработники – отдохнуть перед послеполуденным трудом. С ними вернулся и Маса.

Жестами показал: все трое там, и с ними Горбун. Бдительносмотрят во все стороны, врасплох их не возьмёшь.

Эраст Петрович оставил камердинера приглядывать заединственной дорожкой, что вела к храму. Сам же отправился за деревню,встречать японскую полицию.

Ещё три часа спустя вдали на дороге появилось тёмное пятно.Фандорин приложил к глазам бинокль и ахнул. Со стороны Йокогамы походным маршемприближалась целая войсковая колонна. В облаке пыли посверкивали штыки, сбокупокачивались в сёдлах офицеры.

Титулярный советник бросился навстречу войску бегом, ещёиздали маша руками, чтобы остановились. Не дай Бог, с холма заметят этуощетиненную многоножку!

Впереди ехал верхом сам вице-интендант полиции господинКинсукэ Суга. Завидев фандоринскую жестикуляцию, поднял руку, и колоннаостановилась.

Японские солдаты Эрасту Петровичу не понравились:малорослые, тщедушные, безусые, мундиры висят мешком, выправки никакой. Онвспомнил, как Всеволод Витальевич рассказывал, что воинская повинность в страневведена совсем недавно и крестьяне служить в армии не хотят. А как иначе?Триста лет простолюдинам запрещалось брать в руки оружие, за это самураи рубилиголову с плеч. Вот и получилась нация, состоящая из огромного стадаовец-крестьян и своры овчарок-самураев.

– Ваше превосходительство, вы бы ещё артиллериюп-пригнали! – сердито подлетел к большому начальнику Фандорин.

Тот довольно усмехнулся, подкрутил ус:

– Понадобится – пригоним. Браво, мистер Фандорин! Кактолько вам удалось выследить этих волков? Вы настоящий герой!

– Я просил инспектора о десятке т-толковых агентов.Зачем же вы привели целый полк солдат?

– Это батальон. – Суга перекинул ногу через седло,спрыгнул. Ординарец немедленно принял поводья. – Как только я получилтелеграмму от Асагавы, сразу же телеграфировал в казармы 12-го пехотногобатальона, он расквартирован в миле отсюда. Отличное изобретение – телеграф. Асам поспешил на железную дорогу. Тоже очень хорошее изобретение!

Вице-интендант излучал энергию и азарт. Он отдал какую-токоманду по-японски, и вдоль строя пронеслось: «Тютайтё, тютайтё, тютайтё!»[17]. Придерживая у бока сабли, к голове колонны побежали триофицера.

– Армейские понадобятся нам для внешнегооцепления, – объяснил Суга. – Ни один из злодеев не долженускользнуть. Вы, Фандорин, зря беспокоились, я не собирался подводить солдатближе. Сейчас ротные командиры выстроят людей цепью и расположат по большомуквадрату. С холма этого видно не будет.

Недотепистые на вид солдаты двигались на удивление дружно ипроворно. «Конечно, не орлы, но в муштровке недурны», скорректировал первоевпечатление Фандорин.

Батальон в какую-нибудь минуту перестроился в три длиннющиешеренги. Одна из них осталась на месте, две другие, сделав полуоборот взатылок, засеменили вправо и влево.

Только теперь стало видно, что в хвосте пехотной колонныкучкой стоят полицейские – десятка полтора, в том числе и Асагава, однакойокогамский инспектор среди них держался скромно, совсем не по-начальственному.По большей части это были немолодые, сурового вида служаки, из той породы,которую у нас называют «тёртыми калачами». Здесь же оказался и Сирота – судя позеленоватому цвету лица он едва держался на ногах. Ещё бы: ночь без сна, нервы,да ещё бесконечная беготня отсюда в Йокогаму и обратно.

– Лучшие мастера нашей полиции, – гордо показалСуга. – Скоро вы увидите их в деле.

Он обернулся к одному из помощников, заговорил по-японски.

Письмоводитель встрепенулся, вспомнив о служебныхобязанностях, и подошёл к титулярному советнику. Стал вполголоса переводить:

– Адьютант докладывает, что со старостой деревни ужепоговорили. Крестьяне будут работать, как обычно, ничем не выдавая нашегоприсутствия. Сейчас будет проведено совещание. Есть очень удобное место.

* * *

«Очень удобное место» оказалось общинной конюшней, насквозьпропахшей навозом и лошадиным потом. Зато через щелястую стену открывалсяотличный вид на поле и холм.

Вице-интендант сел на складной табурет, прочие полицейскиевстали полукругом, и оперативный штаб приступил к разработке операции. Говорилв основном Суга. Уверенный, быстрый, улыбчивый, он явно был в своей стихии.