Далее приступили к главному – обсуждению политическойситуации и прогнозу грядущих перемен. Спорили двое, консул и морской агент,остальные слушали.

– Теперь Япония неминуемо превратится из нашегосоюзника в соперника, а со временем и в заклятого врага, – угрюмо вещалВсеволод Витальевич. – Увы, таков закон политической физики. При Окубо,стороннике жёсткого контроля над всеми сферами общественной жизни, Японияразвивалась по нашему, российскому пути: твёрдая вертикаль власти,государственное управление основными отраслями промышленности, никаких игр вдемократию. Отныне же настаёт час английской партии. Страна повернёт набританский путь – с парламентом и политическими партиями, с возникновениемкрупного частного капитала. А что такое британская модель развития, господа?Это экстенсия, развитие вовне, газообразность, то есть стремление занять собоювсё доступное пространство. Такового вокруг предостаточно: слабая Корея,дряхлый Китай. Вот там-то мы с японским тигром и сойдёмся.

Капитан-лейтенанта Бухарцева перспектива, нарисованнаяйокогамским консулом, нисколько не напугала.

– О каком тигре вы говорите, сударь? Право, смешно. Этоне тигр, а кошка, причём драная и облезлая. Годовой бюджет Японии – однадесятая российского. Про военные силы и говорить нечего! У микадо армия мирноговремени – тридцать пять тысяч человек. У его царского величества – почтимиллион. Да и что у японцев за солдаты? Нашим молодцам едва по грудь. А флот! Ятут по роду службы посещал броненосец, недавно закупленный в Англии. Смех ислезы! Какие-то лилипуты, ползающие по Гулливеру. Как они намерены управлятьсяс поворотным механизмом двенадцатидюймовых орудий? Подпрыгивать и виснуть наколесе впятером? Какая Корея, какой Китай, помилуйте, Всеволод Витальевич! Дайбог японцам остров Хоккайдо освоить!

Речь Бухарцева посланнику явно понравилась – он заулыбался,закивал. Доронин же ни с того ни с сего вдруг спросил:

– Скажите, Мстислав Николаевич, а у кого в домах чище –у наших крестьян или у японских?

– При чем здесь это? – поморщился Бухарцев.

– Японцы говорят: «Если в домах чисто, значит, правительствоуважаемо и стабильно». У нас, господа соотечественники, в домах нечисто, ивесьма-с. Грязь, пьянство, а чуть что – красного петуха под помещичью крышу. Унас, милостивые государи, бомбисты. Хорошим тоном у образованной молодёжисчитается фронда, а у японцев хороший тон – патриотизм и почтение к власти. Чтоже до разницы в телосложении, то это дело наживное. Мы говорим: в здоровом телездоровый дух. Японцы уверены в обратном. И в этом я с ними, знаете ли,согласен. У нас с вами четыре пятых населения неграмотны, а у них принят законо всеобщем обучении. Вы давеча поминали бюджет – мол, у нас в десять раз большеденег. Зато японцы треть государственного дохода отдают министерствупросвещения. Скоро все дети здесь будут ходить в школу. Патриотизм, здоровыйдух и образование – вот кулинарный рецепт корма, на котором из «драной кошки»очень быстро вырастает тигр. А ещё не забудьте главное японское сокровище, внаших палестинах, увы, очень редкое. Называется «достоинство».

Посланник был удивлён:

– В каком, простите, смысле?

– В самом что ни на есть прямом, вашепревосходительство. Япония – страна вежливости. Каждый, даже самый бедный,здесь держится с достоинством. Для японца нет ничего страшней, чем утратитьуважение окружающих. Да, сегодня это нищая, отсталая страна, но она стоит натвёрдом фундаменте, а потому добьётся всего, к чему стремится. И произойдёт этогораздо быстрее, чем нам кажется.

Бухарцев продолжать препирательство не стал – лишь с улыбкойвзглянул на посланника и красноречиво развёл руками.

И тогда его превосходительство наконец произнёс своё вескоеслово:

– Всеволод Витальевич, я ценю вас как прекрасногознатока Японии, но мне также известно, что вы человек увлекающийся. Слишкомдлительное пребывание на одном месте имеет свои отрицательные стороны:начинаешь смотреть на ситуацию глазами туземцев. Иногда это полезно, но неувлекайтесь, не увлекайтесь. Покойник Окубо говорил, что его не убьют, пока оннужен своей стране. Фатализм этого сорта мне понятен, я придерживаюсь того жемнения и полагаю: раз Окубо больше нет, значит, он исчерпал свою полезность.Разумеется, вы правы, говоря, что теперь политический курс Японии переменится.Но прав и Мстислав Николаевич: у этой азиатской страны нет и не может бытьпотенциала великой державы. Возможно, она станет более влиятельной и активнойсилой Дальневосточной зоны, но полноценным игроком – никогда. Именно это янамерен изложить в моем докладе его светлости господину канцлеру. И главныйвопрос отныне должен быть сформулирован так: под чью дудку будет плясать Япония– под российскую или под английскую. – Здесь барон Корф тяжковздохнул. – Боюсь, в этом соперничестве нам придётся нелегко. У британцевкарты сильнее. А кроме того, мы ещё и совершаем непростительныеоплошности. – Голос его превосходительства, до сего моментанейтрально-размеренный, сделался строг и даже жёсток. – Взять хотя быисторию с охотой на фальшивых убийц. Весь дипломатический корпус шепчется отом, что Окубо пал в результате русской интриги. Мол, мы нарочно подставилиполиции каких-то оборванцев, в то время как настоящие убийцы беспрепятственноготовили свой удар. Сегодня на лаун-теннисе германский посланник с тонкойулыбкой обронил: «Окубо перестал вам быть полезен?» Я был потрясён. Говорю:«Ваше сиятельство, откуда у вас такие сведения?!» Оказывается, у него уже успелпобывать Булкокс. Ох уж этот Булкокс! Ему мало того, что Британия избавилась отсвоего главного политического оппонента, Булкокс хочет ещё и бросить тень наРоссию. И его козням невольно помогаете вы, господа йокогамцы!

Под конец своей речи посланник впал в нешуточноераздражение, причём, хоть и адресовался к «господам йокогамцам», но смотрел приэтом не на консула, а на Эраста Петровича, самым немилостивым образом. А тутещё и Бухарцев подлил масла в огонь:

– А я, ваше превосходительство, вам докладывал. С однойстороны, попустительство, с другой – безответственный авантюризм.

Обе стороны – и попустительствующая (то есть ВсеволодВитальевич), и безответственно-авантюрная (то есть Фандорин) – исподтишкапереглянулись. Дело принимало скверный оборот.

Барон пожевал сухими остзейскими губами, воздел к потолкуводянистые глаза и насупился. Однако молния не сверкнула, обошлось раскатомгрома:

– Ну вот что, господа йокогамцы. Отныне извольтезаниматься своими непосредственными консульскими обязанностями. В первуюочередь, это касается господина вице-консула. Вам, Фандорин, работы хватит:снабжение и ремонт кораблей, помощь морякам и торговцам, составлениекоммерческих сводок. А в политику и стратегию не суйтесь, не вашего ума дела.Для того у нас есть человек военный, специалист.

Что ж, могло закончиться и хуже.