— Хотите провести экспертизу? — Зубов улыбнулся. — Почемутак срочно?

— Эти витамины принимал мой папа. Я должна посмотреть, чтотам внутри, — быстро тихо проговорила Соня.

Она была страшно бледной, у неё побелели губы и заметнодрожали руки.

— Софья Дмитриевна, вы очень нервничаете.

— Да. Я нервничаю. Сейчас так много поддельных лекарств,вдруг папа вместо витаминов принимал какую-нибудь дрянь?

— Разумно. Я бы на вашем месте обязательно проверил. А ондавно стал принимать именно эти витамины?

Она закатала рукава свитера, вымыла руки, достала несколькосклянок, какие-то пипетки, ящичек со стеклянными пластинками, пинцеты.

— Он пробовал разные варианты, остановился на этих, «Витакомплюс», и пил только их, год, наверное, или даже полтора года.

— Покупал в одной аптеке?

— Да. В ближайшей, за углом. Но последние две баночки купилздесь, в Германии. Витамины немецкие. Известная фирма.

— Софья Дмитриевна, тогда это совсем нелогично. Здесьзначительно меньше шансов нарваться на подделку. Тем более, если фирмаизвестная. Вы сказали, он купил две упаковки?

— Да. Одну открыл и принимал. Другая осталасьнераспечатанной. Здесь должны быть перчатки. А, вот. Отлично, как раз мойразмер.

Соня высыпала на чашку электронных весов тонкий серо-жёлтыйпорошок. Зубов только сейчас заметил, что капсула легко открывается.

— В том-то и дело, что она не сплошная, не запаянная, —пробормотала Соня, как будто прочитав его мысли, и отсыпала часть порошка настеклянную пластинку.

Несколько минут он стоял у неё за спиной и молча наблюдал,как порошок на стёклышке слегка пенится под каплей какого-то бесцветноговещества, темнеет, потом на другом стёклышке проступают красноватые разводы.

Руки у неё уже не дрожали. Стоило ей надеть перчатки и сестьк столу, она совершенно успокоилась. Ни одного неточного движения. И больше ниодного слова. В лаборатории повисла плотная, как будто предгрозовая тишина.Когда вдруг её прорезала мелодия из «Времён года» Вивальди, Зубов чуть неподпрыгнул от неожиданности. Но Соня не вздрогнула, не повернула головы.

Он быстро вышел в коридор.

— Дед, ты как живёшь? — прозвучал в трубке голос еготрёхлетней внучки Даши. — Я тебя сама набрала на папином мобильнике. У тебя тамкакая погода?

Он говорил минут пять с Дашей, потом ещё минуты три с сыном,а когда вернулся, Соня стояла у окна, прижавшись лбом к стеклу.

— Софья Дмитриевна, удалось что-нибудь понять?

— Да, — ответила она глухо и не двинулась с места.

— Ну, расскажите, я тоже немного волнуюсь. Поделитесьрезультатами, что вы там обнаружили?

— Да. Сейчас. Простите.

Он подошёл и увидел, что она плачет. Он накинул на неёкуртку, они вышли на улицу и сели на скамейку у крыльца.

— Рофексид-6, — произнесла она тусклым голосом и закурила, —экспериментальный препарат, так и не запущенный в производство.

— Вам хватило двадцати минут, чтобы выяснить это?

— Нет. За двадцать минут точно определить нельзя. Я егоузнала. Я работала с ним. Он относится к новому поколению сердечных гликозидов.На него возлагали большие надежды, но выяснилось, что при незначительнойпередозировке рофексид-6 оказывает сильнейшее побочное действие на сердце.

— То есть это яд?

— В каком-то смысле он даже страшнее яда. Он не даётхарактерных симптомов отравления. Ни рвоты, ни судорог, ни болей. Но приопределённой концентрации в организме он ограничивает кровоснабжение миокарда.Ишемия. Внезапная сердечная смерть. Очень все естественно и натурально, особенноесли человеку шестьдесят семь лет.

— То есть получается, кто-то выкрал баночку, поменялсодержимое капсул?

— А потом я собственными руками эту баночку папе отдала.«Софи, папа твой, разиня, оставил у нас свои витамины, они, между прочим, жуткодорогие. Я положу к тебе в сумку, не забудь ему вручить». Господи, они дружилипочти пятьдесят лет, они вместе плавали на байдарках, ездили отдыхать вКарелию, на Селигер, ночевали в одной палатке, дарили друг другу подарки на днирожденья. Я знала его с детства, сколько себя помню. Он рыдал на похоронах, онговорил, что потерял лучшего друга. Как такое может быть? Почему?

— Софья Дмитриевна, ошибка возможна? — спросил Зубов.

— Нет. Теперь уже нет. Только как дальше быть, не знаю. ВМоскве проведут дополнительную экспертизу. В той банке остались ещё капсулы.Есть и закрытая, можно сравнить. Но и так ясно. Количество препарата, дозы,сроки. Всё совпадает. Но язык не поворачивается сказать. Папу убил Бим. МельникБорис Иванович.

Москва, 1917

В лазарет к Брусилову приходили десятки людей. Вокруграненого генерала образовалось нечто вроде штаба или клуба. Офицеры,общественные деятели, представители Американского союза христианской молодёжи,дипломаты, священники. Приносили пожертвования, Брусилов через офицеровотправлял деньги на юг, генералу Алексееву. Там формировались войска Белогосопротивления.

Ездить по железным дорогам с большими суммами былорискованно. Далеко не каждый мог взять на себя ответственность. Но находилосьтакое множество желающих, что довольно скоро генерал отказался от этой затеи.Расписки ничего не значили. Проверить, доходят ли отправленные суммы доадресата, было невозможно.

В том же лазарете лежала Мария Саввишна Морозова. Она успеларазвить бурную деятельность среди московских дам. В её палате происходиликонспиративные заседания, на которых строились планы борьбы. Ещё совсем недавноеё семья жертвовала большевистской партии огромные суммы денег. Теперь МарияСаввишна собиралась сокрушить красную чуму и устраивала дамские митинги. Врезультате начались обыски в лазарете. Кто-то из санитаров донёс, что в палатеМорозовой спрятан оружейный склад.

— Она сумасшедшая, — сказал Роман Брянцев полковникуДанилову, — хорошо, что старик догадался уничтожить офицерские расписки.Готовый перечень для арестов. Конечно, там не больше одного честного на десятьжуликов, но большевики именно его, честного, вычислят и найдут.

Брянцев и Данилов встретились возле койки генерала и успелиуйти за несколько минут до начала обыска.

— Павел, ты так и собираешься щеголять в своей полковничьейформе? — спросил Брянцев.

— Все равно переодеться не во что. В мою квартиру в Сивцевомпопал тяжёлый снаряд.