— Он не сделал этого.

— Ну да, да, ты прав. — Соня посмотрела на часы, горестношмыгнула носом и выехала на трассу. — Ладно, давай дальше про двух людоедов.

— С удовольствием. Редкий случай, когда ты меня слушаешь, ане я тебя. Так вот. Поделили Польшу, Гитлер стал получать интересную информациюо реальном состоянии Красной армии. До этого он верил официальной сталинскойкинохронике, видел роскошные парады на Красной площади и боялся, что не одолееттакой военной мощи. Кстати, в тот период они вполне мирно общались между собой,переписывались. Возможно, в октябре сорокового они тайно встретились во Львове.

— Стоп! Не верю! — Соня как будто проснулась, отвлекласьнаконец от невыносимых мыслей о папе. Стала слушать внимательнее, прокручиватьв голове университетский курс новейшей истории.

— Да, — легко согласился Нолик, — такого рода версиинавсегда останутся вопросами веры и неверия. Точных доказательств нет. Понятно,что если встреча состоялась, то потом оба участника сделали все, чтобы неосталось ни документов, ни свидетелей.

— Вокруг Сталина и Гитлера вообще много мифов, — заметилаСоня, — я, например, читала у одного вполне авторитетного историка, что Сталинав тридцать восьмом омолаживали, в Боткинской больнице ему провели операцию поимплантации желез. Оперировал профессор Розанов, ассистентом был докторПлетнев, его личный врач. На самом деле это полный бред. Никто бы не решилсяпересаживать Сталину чужие железы, поскольку в то время ещё не знали, чтоделать с отторжением тканей при пересадке, не умели подавлять иммунитет.

Нолик ничего не ответил. Он вдруг замолчал, насупился,достал сигарету.

— Не вздумай курить, — предупредила Соня, — открывать окнохолодно, мы назад повезём маму, если она учует запах в салоне, запилит меня досмерти.

— Софи, а ведь там среди фотографий был ещё и профессорСвешников, — пробормотал Нолик и покорно убрал сигарету назад в пачку, — тысейчас сказала про омоложение, и я вспомнил! Сталин очень интересовался этим,очень. Может, железы ему и не пересаживали, но Институт экспериментальноймедицины проблемами продления жизни занимался весьма серьёзно. Я недавно виделдокументальное кино по телевизору, как раз об этом. Там рассказывали, чтосуществует версия, будто Свешников руководил одной из закрытых лабораторий илично для Сталина разрабатывал методы омоложения.

Соня тихо присвистнула и даже оторвала руку от руля, чтобыпокрутить у виска пальцем.

— Михаил Владимирович Свешников в феврале двадцать второгоудрал из Советской России через Финляндию. Он вместе с дочерью Татьяной, сыномАндреем и внуком Мишей пяти лет перебрался через Финский залив. Скорее всего,профессор Свешников после этого путешествия умер от пневмонии. Мороз, ветер. Имудалось достать только один тулуп и шерстяной плед, Свешников закутал в пледдочь и внука, тулуп отдал сыну, а сам был в лёгкой куртке и свитере.

— Где ты это прочитала?

— Нигде. Мне рассказывал об этом Федор Фёдорович Агапкин. Онбыл ассистентом Свешникова, ещё до революции.

— Кто? — Нолик дёрнулся, чуть не подпрыгнул на сиденье. Еслибы он не был пристёгнут, наверное, выбил бы лбом ветровое стекло. — Софи, тыпоняла, что сейчас сказала? Агапкин, ассистент профессора Свешникова, тебе обэтом рассказывал! Какого он года рождения?

Соня нахмурилась, пытаясь вспомнить, и через минутурастерянно произнесла:

— В девятьсот шестнадцатом ему было двадцать шесть, кажется.Когда я училась в аспирантуре, Бим в первый раз привёл меня в гости к Агапкину.Он живёт где-то в центре, на Брестской. Он знал Павлова, Богомольца. Он осталсяв России, работал в том самом Институте экспериментальной медицины.

— Погоди, Софи, ты ничего не путаешь? Ему что, правда,больше ста десяти лет?

Несколько минут Соня молчала. Они подъехали к стоянке у аэропорта,вышли из машины. Нолик тут же закурил. Соня, прыгая по ледяной слякоти в своихкроссовках, вдруг сообщила со странной нервной весёлостью:

— Точно, Федор Фёдорович 1890 года рождения. Он старый,иссохший, как мумия, но никакого маразма. Соображает отлично. Кстати, онговорил мне, что я очень похожа на Таню, дочь Свешникова. Если мне отраститьволосы, то получится вылитая Таня. Но это ерунда, конечно. Дочь Свешникова былакрасавица. Просто у старика плохое зрение. Мы с Бимом потом ещё пару раз его навещали.

Москва, 1916

Фонари горели тускло, в переулках было совсем темно. Володявзял Агапкина под руку.

— Боитесь, что сбегу? — спросил доктор.

— Нет, не боюсь, просто подморозило и скользко.

Агапкин высвободил руку.

— Терпеть не могу вот так ходить с мужчиной.

— Не дай Бог, люди не то подумают? — Володя улыбнулся,сверкнул в полумраке белыми зубами. — Бросьте, здесь никого нет. Улицы пусты имрачны, как будто все уже произошло.

— Что — все?

— Революция, Апокалипсис, кровавый хаос, называйте, какхотите. В разных слоях общества говорят об этом, но никто не понимает цели исмысла предстоящих событий. — Володя заговорил глухо и хрипло, как будто ониспытывал чувственное удовольствие, произнося «кровавый хаос». Даже дыхание егоучастилось.

— А вы понимаете? — насмешливо спросил Агапкин.

Володя ничего не ответил. Он ускорил шаг, обогнал Агапкина,свернул в подворотню и пропал.

— Пройдёмте здесь, так короче, — услышал доктор его голос измрака и вдруг подумал, что профессорский сын видит в темноте, как кошка.

Проходной двор освещался тусклым светом из несколькихполуподвальных окон. Дома были низкие, деревянные. В нос ударила характернаявонь московских трущоб. Перегар, тухлая капуста, моча. Агапкин знал этот букетс младенчества, он вырос в таком же грязном дворе, в Замоскворечье.

— Осторожно, тут яма, — предупредил Володя и опять взял егопод локоть.

Внезапно дверь справа от них распахнулась. Стали слышныпьяные крики, мужские и женские. В прямоугольнике желтушного света возниксмутный мужик, шагнул вперёд. Ноги его не гнулись. Он был бос и одет лишь висподнее. Он шарил перед собой руками, как слепой. Агапкин успел заметить, чторубаха у мужика на груди черна, а на снегу, освещённом светом из дверногопроёма, остаются тёмные пятна.

— Тихо! — прошептал Володя и потащил доктора во мрак. —Молчите и не шевелитесь.

Голоса звучали все громче, все ближе. Выскочил ещё одинмужик, огромный бородатый детина, в сапогах, с мясным тесаком в руке. Вслед заним явилась баба, по виду кухарка или прачка. Догнала, принялась лупить детинукулаками по спине, хватать за кафтан.