– Я постараюсь вести себя тихо, – прошептал Дегтярев, – небуду покидать спальню. А вы меня не отдавайте в психушку! Дашута, спроси, можноли дома лечиться? Вы меня запрете, на окна решетки приделаете.

Маня повертела пальцем у виска.

– Совсем, да?

– Я болен, – трагическим шепотом продолжал приятель.

– Ну ваще, – подпрыгнула Ирка, – почему вы нам не верите?

– Потому что вы врете, – мрачно ответил Дегтярев, – ой, вонползет!

– Где? – заорала я.

– На стене, – еле-еле выдавил из себя полковник.

– Это муха, – сказала Ирка, – вы че, и ее боитесь?

– Я опасаюсь самого себя, – хмуро заявил Дегтярев, –уходите, спать хочу! Слабый очень! Видно, умирать скоро.

Мы вышли в холл.

– И чего делать? – спросила Ирка. – Вот вбил же дурь вголову.

Хорошо, Ольги нет! Ее тоже переклинило. Все ходит и бубнит:«Как же Нинка догадалась, что генеральный Любку не трогал? Ну, скажите, а?»

– Надо искать хорошего психотерапевта, – предложила я, – аПетра Ильича с Мариной вон гнать.

– Точно, – обрадовалась Ирка, – он уже весь холодильниксожрал!

– Может, насобирать в саду улиток и принести полковнику? –не успокаивалась я. – Сказать, что детенышей поймали, скоро и мамашкуобнаружим!

– Какие в декабре улитки, – фыркнула Ирка, – разве что всупермаркете купить!

– Уже фаршированных травой и маслом, – вздохнула я. – ВотДегтярев обрадуется, принесем поднос и заявим: «Дома их изловили и для тебяприготовили». Точно поверит!

Ирка обиженно оттопырила нижнюю губу и засопела.

– Я лучше придумала, – подпрыгнула Маня, – надо найти вМоскве гигантскую улитку. Вера же говорила, что у нас в городе живет Ромео.Муся, звони Рыбалко! Привезем этого слизня и ткнем Дегтяреву под нос.

Я схватилась за телефон. Увы, Вера не отвечала, пришлосьоставить сообщение на автоответчике.

Звонок раздался в половине двенадцатого ночи.

– Вера, – воскликнула я, – слава богу!

– Это Ваня, – ответил Свиридов, – обрати внимание на время!Я готов излагать инфу не по срочному тарифу. Оцени мою порядочность, собрал исразу звякнул.

– Говори, – велела я.

– Сначала о Килькиных. Иван Петрович военный, служил вразных местах. Мужика мотало по стране из гарнизона в гарнизон, он нигде незадерживался из-за склочного характера, переезжал с одним чемоданом, никакогодобра не нажил, всю жизнь боролся со взятками, писал доносы на начальство,которое использовало солдат в личных целях. Ей-богу, непонятно, почему его непридушили! В какую часть ни переведется, везде тарарам устраивает. Жена его,Зоя Андреевна, врач по образованию, работала в санчасти, на нее никто зуб недержал, похоже, спокойная тетка, ни с кем не ссорилась, тихая, даже забитая.Мужа боялась до одури, но, похоже, любила его. Говорят, именно она спасалаИвана Петровича от расправы, бегала к начальству, в ноги падала, обещала, чтосупруг заткнется. Просила: «Христа ради, отправьте нас в другое место». Вотбедняга!

– А дети у них были?

– Целых трое.

– Да ну?

– Два мальчика, Петя и Саша.

– А девочка?

– Погоди, не спеши. Этой Зое Андреевне досталось по полнойпрограмме. Сначала Петр утонул, пошел купаться, сиганул с обрыва, сломал шею.Мальчику было семь лет.

– О господи!

– Да уж, не повезло, – согласился Ваня, – после трагедииКилькины переехали в другое место, у них остался один сын, Саша. Но не прошло игода, как он сгорел.

– Мамочка!

– Родители ушли, оставили парнишку одного, он модельсобирал, стал варить клей, ну и случился пожар. Дом деревянный, пока сбрандспойтом прикатили, головешки одни остались. Иван Петрович спокойно смертьдетей пережил, он все правдорубством увлекался, а Зоя Андреевна чуть с ума несошла, но потом родила девочку, Настю.

– Значит, у нее есть дочь!

– Стопроцентно. После смерти Ивана Петровича она уехала избогом забытого гарнизона, устроилась медсестрой в психоневрологический интернатоколо подмосковного городка Фолпино. Служащим там дают квартиры, работатрудная, непрестижная, сотрудников не хватает, вот они и привлекают народжилплощадью. Все просто: ухаживаешь за больными, живешь в доме, уволилась –сдай ключи.

– Подожди, но Килькина жила в Москве!

– Ага, – засмеялся Ваня, – тут такое дело! Одна изинвалидов, Карина Анатольевна Авдеева, подарила Зое Андреевне свою «двушку».

– Подарила?

– Именно так.

– Квартиру?

– Да.

– Отдала даром?

Ваня хмыкнул.

– Уж не знаю, как дело было, но оформлен именно акт дарения,к бумаге не прицепиться, соблюдены все формальности. Авдеева совершеннолетняя,ей двадцать два года.

– Сколько?!

– Двадцать два.

– Каким образом девушка очутилась в интернате?

– Охохонюшки, – завздыхал Свиридов, – она инвалид детства,колясочница. Пока была мать жива, Нина Авдеева, за девочкой присматривали, апосле ее смерти ребенка сдали в интернат.

– Для взрослых?

– Ну да. Детей держат вместе с немощными стариками.

– Право, странно. Инвалид дарит квартиру медсестре!

– Но это случилось. Зоя Андреевна с Настей перебрались нановое местожительство. Девушка учится в институте, характеризуется хорошо,правда, ни с кем не дружит, замкнута, малоразговорчива. Зоя Андреевна ездила вФолпино на работу. Все.

– Все?

– А что ты еще хотела?

– Ну… не знаю. Мне не нравится история с квартирой. А чтоговорят криминалисты о смерти Килькиной?

– Она покончила с собой. Никаких сомнений нет. Тут всечисто.

– А почему Килькина решила лишить себя жизни?

– Понятия не имею.