— Рад вас видеть, Сонечка! А что бледная? Глазки красные?Ох, простите, простите, девочка, я всё знаю, вы потеряли папу, сочувствую отвсей души.

Он снял с неё дублёнку, отдал швейцару. Тот подобострастнозаулыбался и принял из рук Валерия Павловича Сонино рыночное старье спочтением, достойным норковой шубы.

В зале свет был не таким ярким, и Соня слегка расслабилась.Кулик повёл её в самую глубину, где столики прятались в нишах за бархатнымишторами.

— Сейчас я познакомлю вас с очень важным человеком, — шепнулон, — постарайтесь ему понравиться.

За столиком сидел мужчина лет сорока пяти. Светлые жидкиеволосы зализаны назад, лицо неприятное, надменное. Грубые крупные черты,толстые бледные губы. Он встал навстречу Соне, пожал ей руку, слишком крепко,так, что пальцы заныли, улыбнулся, и улыбка вдруг удивительно преобразила его.Засверкали белые зубы, черты смягчились, стало заметно, что глаза у негоярко-голубые и вполне живые.

— Зубов, — коротко представился он.

— Вот, Иван Анатольевич, я привёл вам самый лучшийэкземпляр, — сказал Кулик и отодвинул стул для Сони.

— Как вы себя чувствуете, Софья Дмитриевна? — спросил Зубов,откровенно разглядывая её. — Кажется, вы приболели?

— Да, немного. Но теперь уже выздоровела. Спасибо. — Соняспряталась от его пристального взгляда, уткнувшись в меню.

— Возьмите форель, — посоветовал Кулик.

Когда заказ был сделан и официант ушёл, Зубов спросил:

— Скажите, Софья Дмитриевна, кроме тех трёх статей по апоптозу,которые висят в Интернете, у вас есть ещё какие-нибудь работы на эту тему?

— Её диссертация об этом, я же говорил вам, — ответил заСоню Кулик.

«У Зигфрида Ленца есть роман „Урок немецкого“, там действиепроисходит на острове Зюльт, — вдруг вспомнила Соня, совсем некстати. — Втораямировая война. Нацистская Германия. Художник сослан на север, на остров Зюльт.Художнику запрещено рисовать, и начальник местной полиции обязан следить, чтобыон не брал в руки ни кисть, ни карандаш. Сын полицейского, маленький мальчик,втайне от отца навещает художника, они становятся лучшими друзьями. Вот почемуслово „Зюльт“ мне знакомо. Я читала роман Ленца по-русски и по-немецки, он мнестрашно нравился когда-то».

— Что такое васкуляризация? — низкий голос Зубова звучалслегка обиженно.

Соня вздрогнула. Оказывается, она говорила всё это время,пыталась объяснить, над чем работает в последние пять лет.

— Иван Анатольевич занимается кадрами, он не биолог, аэкономист по образованию, так что вы попробуйте обойтись без нашей заумнойтерминологии, — мягко напомнил Кулик.

У Сони пересохло во рту. Она залпом выпила полный стаканминералки.

— Раковые клетки вырабатывают особый белок, ангиогенин,который вызывает образование капилляров, то есть васкуляризацию, — сталаобъяснять Соня, — опухоль как бы притягивает к себе новые растущие сосуды,через них ест и дышит, становится неотъемлемой частью живого организма, причёмсамой сильной и агрессивной его частью. Ещё в середине семидесятых удалосьопределить полную аминокислотную последовательность этого белка, найти ген,который отвечает за его синтез. Но на этом этапе исследования зашли в тупик.

Зубов не сводил с Сони ярко-голубых глаз. Нельзя былопонять, слушает он или просто изучает Соню. Глаза ничего не выражали. Сонехотелось верить, что слушает. Иначе зачем просил рассказать? Кулик скучал, всёоглядывался, ждал, когда принесут закуски.

— Если я вас правильно понял, вы сейчас говорите обонкологии? — уточнил Иван Анатольевич. — Но при чём здесь самоубийство клетки?

— Рак — одна из форм самоубийства живой системы, намакроуровне, то есть на уровне всего организма. Раковая клетка практически неотличается от одноклеточных, ведёт себя так же, как бактерии. По идее организмдолжен реагировать на неё мощной иммунной атакой.

— Не самая аппетитная тема, — хмыкнул Кулик и убрал со столамобильник, чтобы официант мог поставить перед ним тарелку с крабовым салатом. —Соня, прервитесь и обратите внимание на карпаччо.

«Правда, что же я все болтаю? — спохватилась Соня. — Им,кажется, это совсем неинтересно».

— Валерий Павлович сказал, вы свободно владеете английским инемецким. — Зубов продолжал сверлить Соню взглядом, при этом ловко подцепилмаслинку и отправил в рот.

— Немецкий у меня слабоват, я им редко пользуюсь. Английскийв активе.

— Детей у вас нет, мужа тоже. — Зубов поднял на вилкепрозрачный ломтик сыра и, прищурившись, взглянул сквозь него на Кулика.

— Да, — сказала Соня, — я одна. Мама с новым мужем живёт вСиднее.

— У неё был замечательный папа, но он умер совсем недавно, —сказал Кулик.

— Соболезную, — механически кивнул Зубов, — то, что вы одна— это дополнительный плюс. Для вас не составит проблемы переехать на год вГерманию. Вы там бывали?

— Нет.

— Придётся вспомнить немецкий. — Прожевав сыр, Зубов опятьулыбнулся Соне. — Скажите, а откуда такая страсть к биологии? У вас в роду былибиологи?

— Нет.

— Вы уверены?

— В наше время мало кто знает о своих прадедушках, — заметилКулик, — люди теряют корни, а напрасно. Вот я, например, совсем недавновыяснил, что мой предок со стороны отца был знаменитым медиумом и поэтом.Модное сочетание для начала двадцатого века. В эзотерическом альманахе«Оттуда», который выходил в Петербурге с девятьсот четвёртого по девятьсотвосемнадцатый, я нашёл статьи, стихи и даже фотографию Степана Кулика, моегозамечательного предка.

— Я дальше бабушек и дедушек ни о ком не знаю, — сказалаСоня.

— Ну и кем же они были? — спросил Зубов.

— Мамин отец всю жизнь проработал бухгалтером в Министерствесельского хозяйства. Этого дедушку я помню. Папин был лётчик, но он погиб ещёдо папиного рождения.

Соня принялась наконец за карпаччо. Розовые ломтики лососяоказались потрясающе вкусными, она давно ничего подобного не ела, зажмуриласьот удовольствия.

— Вкусно? — спросил Зубов.

— Да, очень.

— Розы вам понравились?

Соня поперхнулась, закашлялась. Кулик налил воды, протянулей стакан. Она жадно выпила, кашель прошёл.

— Мы никак не могли вам дозвониться. — Зубов одарил Сонюочередной улыбкой. — Мы знали, что у вас день рождения, круглая дата. У наспринято поздравлять наших сотрудников, дарить подарки. Вы пока ещё не с нами,но, надеюсь, очень скоро станете полноправным членом нашей дружной корпорации.