Вот так. Не с твоими ногами носить мини. Что ж, прекрасно…

— Слушай, Джилл… Я думаю, тебе больше не следует сюдазвонить. Не волнуйся, ничего особенного не случилось. Это только на время. Уменя появилась квартирантка. Она будет платить свою долю за жилье, а это совсемне лишнее.

— Квартирантка? Что? Давно? И с какой это стати онабудет запрещать мне звонить? Ты что, сдурел? — О господи, зачем я этоговорю, какое мне дело? Почему меня всю трясет, а в глазах становится темно?Третья сигарета… Кого интересует мое возвращение в журнал, когда у нас с Крисомвсе кончено? Королева умерла, да здравствует королева…

Слушай, Джилл, какая разница? Ты ее все равно не знаешь. Даэто и ненадолго. — Подлый ублюдок… Сукин сын…

— Похоже, я ее знаю. По твоему голосу слышу. Кто это?Ты сам сказал, что ничего особенного не случилось, так назови ее. Просто радилюбопытства. Кто она? — Я была близка к истерике.

— Мэрлин Ли. — Проклятие! Именно о ней он говорилна пляже. Та самая единственная, которая для него что-то значила. Но он жесказал, что с ней покончено. А оказывается, ничего подобного. Она вернулась.

— Эй, Джилл, остынь, успокойся. Я же говорю, этоненадолго. Она позвонила вчера и сказала, что поживет здесь пару недель. Можетбыть, месяц, но не больше. Так что все пустяки.

— Будь добр, перестань долдонить: «Пустяки, пустяки!» —В моем голосе снова зазвучала истерическая нотка. — Если это пустяки, топочему мне нельзя звонить? Боишься разозлить ее, Крис? Думаешь, она будетволноваться из-за моих звонков? Она что, ревнивая? С чего бы это? Она ведьзнает тебя несколько лет, так что должна была успеть привыкнуть.

— Я прошу тебя, успокойся. Если будешь волноваться, этоповредит ребенку. — Ребенку? Ах, ребенку… С каких это пор он стал такимзаботливым?

Ладно, Крис, забудем обо всем. Живи как знаешь. Я толькохотела сказать, что нашла работу. Сейчас я повешу трубку. Не переживай. Крис… Ябольше не буду звонить. Желаю счастья. — Дура, идиотка, разговариваешь каквторокурсница… Ну почему ты не можешь говорить спокойно и разумно, как взрослаяженщина? Он ведь слышит твой плач, старая задница!

— Джиллиан… Малышка, я люблю тебя, ты ведь знаешь…

— Скажи это своей Мэрлин. Крис… — И тут я разрыдаласьот унижения. Зачем выпрашивать любовь?

Почему я такая? Почему? Я ненавидела себя, но не моглаостановиться.

— Джилл, я позвоню тебе на следующей неделе.

— Можешь не трудиться. Не стоит. Мэрлин это не понравится.Крис, ради бога, хоть раз в жизни, хоть один раз доведи дело до конца. Хочешьбыть с ней — будь. Хочешь быть со мной — приезжай в Нью-Йорк. Но не поганьжизнь ни ей, ни мне, ни себе самому. Не веди двойную игру. Для разнообразияпопробуй побыть честным.

— Если ты не прекратишь учить меня жить, звонка можешьне ждать.

— Прекрасно. Не забудь успокоить Мэрлин.

— Я думал, ты поймешь, Джилл. Ты одна знаешь меня. Чеготы добиваешься? Чтобы я стал другим? Я на это не способен. Какой есть, такойесть. — Боже правый, он хочет, чтобы я чувствовала себя во всем виноватой.Никем не понятый ребенок топает ногами. Бедный малыш Крис, большая бяка Мэрлини старушка Джиллиан. Дерьмо. — Поговорим в другой раз. Я люблю тебя,Джилл.

Итак, Крис жил с другой. Утреннее хорошее настроениерассеялось как дым. Казалось, я посетила кабинет Джона Темплтона месяц назад.Господи, да кому какое дело до этой проклятой «Жизни женщины»?

И все же понедельник оказался счастливым. У меня естьработа. Можно на целый день забыть о своих горестях.

Без двадцати девять я вышла из отеля и, смешавшись с толпой,направилась к автобусной остановке. Меня охватило какое-то пьянящее чувство.Увидев бронзовые цифры 353, я обрадовалась им, словно родным. Работяги драилиручки и протирали люстры. Я обменялась с ними улыбкой, поздоровалась ипочувствовала себя как дома. Да, Нью-Йорк — моя родина. Ведь и дом, в котором япоявилась на свет, был украшен такими же бронзовыми цифрами. В лифте звучаланегромкая музыка, где-то на третьем этаже тарахтела кофеварка, вовсю торговалбуфет, и я храбро открыла дверь. Добро пожаловать домой.

Я поискала кабинет Джона Темплтона и после несколькихнеудачных попыток нашла его. Секретарша сидела на прежнем месте, и платье наней было бежевое, в тон стенам приемной.

— У мистера Темплтона совещание, миссис Форрестер. Онвелел вам подойти к миссис Джин Эдварде и просил передать, что ждет группудекораторов к одиннадцати часам. — Еще один обмен улыбками, и… — Ах да,миссис Форрестер, миссис Эдварде покажет вам ваше рабочее место. И зайдите кмиссис Порселли насчет пропуска. Отдел кадров на четвертом этаже. —Магические слова. Значит, это не сон.

Пришлось долго искать в этом лабиринте кабинет Джин Эдварде.Зажатый двумя кабинетами побольше, он был мал, беспорядочно завален образцамитканей, подушечками для иголок, увешан огромными плакатами, уставлен немытымикофейными чашками и усеян листами бумаги с восемью или девятью посланиями, написаннымиразным почерком. Комната была светлая, уютная, со множеством цветов в горшках.Стрелка, на которой горели красные буквы «Вверх», указывала вниз, а огромныйплакат с надписью «Улыбайтесь» изображал маленькую плачущую девочку, котораясмотрит на лежащее у ее ног мороженое.

Пока я ждала Джин, в кабинет постоянно заглядывали какие-тоужасно занятые люди, ворчали и закрывали дверь. Я ощущала себя гостьей.

В конце концов я занервничала. Хотелось поскорее взяться заработу. Где эта Джин? Где все остальные? Казалось, у всех, кроме меня, былодело. Похоже, здесь шла большая игра, и меня распирало желание вступить в нее.В дверь регулярно просовывались незнакомые лица, а потом исчезали. Пока япросматривала три последних номера журнала, прошло еще полчаса.

— Вы ждете Джин? — Я подняла глаза и увиделавысокого мужчину лет сорока пяти, черноволосого, с ярко-голубыми глазами итщательно ухоженной холеной бородой.

— Да.

— Друг или враг? — Его глаза блеснули.

— Пока не знаю. Вообще-то я здесь работаю.

— Ах вы новая секретарша. Отлично. — Он потерял комне всякий интерес и стремительно вышел из комнаты, не дав времени возразить. Япочувствовала раздражение. Нашел секретаршу!

Джин появилась лишь после десяти часов, нагруженнаяброшюрами, образцами тканей и копиркой. Ее улыбка напоминала утреннее солнце, идолгое ожидание сразу стало казаться мелочью.

— Хай! А мне сказали, что в кабинете ждет новаясекретарша. — Ее глаза искрились смехом. Я не выдержала ирасхохоталась. — Не давайте ему потачки. Он немного грубоват. Стиль такой.Когда я сказала ему, что вы новая жена французского посла и согласились прийтисюда, чтобы обсудить возможность сфотографировать ваш дом, его чуть кондрашкане хватил.